– Ерунда! – не поверил водитель.
– Нет, это правда. Зачем я трепаться стану?
– Совсем эти европейцы чокнулись, – крякнул Митрич.
– Угу. А самое поганое, что как-то раз, на очередном сеансе, один громила, осужденный за убийство, буквально разорвал эту девчушку на части. А что ему? На пару дней изолировали от других, и все. Ему терять уже нечего. Толерасты, мать их. И так не знают, чем заняться, то парады гомосячьи проводят, то разрешают лесбиянкам детей усыновлять!
На скулах пожилого водителя заиграли желваки. Прошло несколько минут, прежде чем он снова подал голос:
– Знаешь, Слава, я еще начальству не говорил… Но этот год я дорабатываю и ухожу. У меня военная пенсия, есть свой дом, так что с голодухи не помру. Рыбалкой буду заниматься, огородом. Не хочу я больше эту мерзость развозить.
– Хозяин – барин, – только и ответил старлей, снова чихнув. – Может, оно и к лучшему. Я же вижу, не твое это…
До Горянки оставалось не более трех километров.
Внутри одиночной камеры происходило какое-то движение. После непродолжительного шороха раздался сильный удар. И вслед за этим – надрывно-хриплый крик.
Сава вздрогнул. Перекрестившись, он торопливо пересел в самый конец скамьи, его губы продолжали беспрестанно шевелиться.
– Мать моя в ластах, – растерянно пробормотал Ходжа. Нерешительно потоптавшись, он шагнул к одиночной камере. – Эй! Кто там в «стакане»?
Человек, находившийся в одиночке, на мгновение притих, затем глубоко вздохнул.
Зажим вытер тыльной стороной ладонью блестевший от пота лоб.
– Не нравится мне эта бодяга, – признался он.
Снова удар.
Нос, дремавший всю дорогу, встрепенулся. Его глубоко посаженные болотные глаза уставились на «стакан», в дверь которого изнутри кто-то исступленно колотил как руками, так и ногами.
– Зажим, наверняка уже скоро Горянка, – обеспокоенно заговорил Ходжа. – Чего делать будем?
Он встретился взглядом с уголовником.
– Я почем знаю, – раздраженно бросил Зажим. От духоты и нервного напряжения пот буквально градом катился по лицу и вискам зэка, и это еще больше взвинчивало его. – Че мы можем делать?! Сидеть ровно на задницах и ждать!
На лице Ходжи отобразилось неодобрение.
– Под сидячую жопу вода не течет, – буркнул он. – Не в наших интересах жвачку растягивать…
Зажим оскалился, гневно сверкнув глазами:
– Тогда иди и ломай «стакан», грамотей! Шибко умный, смотрю!
Ходжа обиженно выпятил нижнюю губу.
Между тем Нос слез со скамьи и, шаркая подошвами стоптанных туфель, не спеша направился к «стакану».
– Тебя здесь не хватало, – брезгливо сказал Ходжа.
Нос не обратил на уголовника никакого внимания. Пригнувшись, он неторопливо приблизил свое