– Да нет. Просто Танкред Бронн, – смутился я, – почему вдруг «тот самый»?
– Ну, не надо скромности, вы довольно таки известная фигура в университетских кругах. И хотя наши с вами интересы не сильно пересекаются, всё равно наслышан, наслышан… Ваши последние статьи в «Вестнике азиатских древностей». Вы ведь лингвист, по основному профилю, если не ошибаюсь?
Я кивнул.
– Моя главная специальность – сравнительное языкознание и древние языки. Археология, можно сказать, почти хобби.
– Жаль. Мне кажется, археология много потеряла в вашем лице.
– Я постараюсь вернуть это ей в свободное время…
Геллинг рассмеялся.
– Вы остроумны. Редкая черта для учёного. Тем более приятно узнать вас лично. Вы ведь довольно редко покидаете родной университет.
– Я домосед. А что привело вас в эти края? Не ожидал, честно говоря, встретить члена Британской академии за работой в здешних местах…
– Всего лишь члена-корреспондента, – Геллинг вздохнул, – увы, туманы свойственны Альбиону не только в буквальном смысле… Настоящему учёному там становится всё сложнее.
– Мне казалось… – начал я.
Геллинг махнул рукой.
– Не продолжайте. Это просто небольшая депрессия. Сожаления о минувшей эпохе титанов. Время гениев-одиночек безвозвратно ушло. Что нужно было учёному сто лет назад кроме острого ума, хорошей памяти и достаточного количества чистой бумаги? Теперь же и шагу не сделаешь без сложного оборудования, ассистентов и лаборантов… А на всё это нужны деньги. Банальные деньги. Наука попала в рабство к тем, у кого есть чем за неё платить.
– Вы преувеличиваете, – пожал я плечами, – учёному и сейчас есть куда приложить свой ум. Да, без лабораторий и помощи коллег обойтись сложно, но что поделать, если самое очевидное уже открыли…
– Вы во многом правы. Однако музыку заказывает тот, кто платит…
– Но музыкант всегда может сменить оркестр…
Геллинг снова усмехнулся.
– Вы положительно должны нравиться женщинам. За словом в карман не лезете, добродушны и талантливы. О чём ещё можно мечтать? Бьюсь об заклад, ваши лекции должны пользоваться изрядной популярностью у студенток.
– Вы мне льстите. Я читаю на редкость занудные дисциплины и моё остроумие так и норовит куда-нибудь отлучиться, стоит мне только оказаться в обществе прекрасных дам…
Геллинг обернулся к столу и шумно захлопнул атлас.
– Так или иначе, но мне не по душе те, кто заказывает музыку в лондонской академии. Они слишком узколобы и предпочитают закрывать глаза на то, что не вяжется с их представлениями о мире. Но, боюсь, я слегка отвлёкся. Чем обязан вашему визиту?
Это был момент истины.
– Возможно, вы помните некоего графа фон Фледерштейна?
– Да… – в бледных глазах Геллинга промелькнули удивление и настороженность.
– Мне