– О-о-о!
Вадим Зиновьич мгновенно оживился и как-то сразу забыл о полковнике и его деле.
– Нашего полку прибыло!
И командующий заговорщически подмигнул сиротливо стоящей на подоконнике пустой бутылке. Водка недолго задержалась в заводской таре – и вскоре уже весело плескалась в стаканах.
– Будет дуться, полковник!
По причине «свежего пополнения» Его превосходительство был само благодушие.
– Давно бы так! А то нафантазировал, понимаешь! Пей лучше, и впредь слушайся старших!
Лишь теперь полковник мог перевести дух. Обе причины – и благодушие Кобылевского, и стакан водки – он объединил в один выдох.
Не в целях экономии: от благоразумия.
– Правильно, Гаврилыч! Чем сочинять небылицы, лучше подумаем о том, как спасти положение, а заодно – и наши с тобой задницы.
Не вынимая огурец изо рта, Кобылевский развернул оперативную карту, и прижал один из её концов опорожнённым стаканом.
– Вот смотри!
Следом за командующим Чуркин склонился над картой.
– По сведениям армейской разведки, «красные» сейчас – в половине пути от Хватова.
Кобылевский ткнул карандашом в точку на карте.
– Если они сохранят темп, идти им ещё суток пять – не меньше.
Он бросил карандаш, и разогнулся. Глаза его были здесь, но мысли блуждали явно за пределами кабинета.
– Время ещё есть… Вот и давай думать, что мы можем сделать в этой ситуации… чтобы заместить атамана… Полковник?
Чуркин встрепенулся. Пока командующий «теоретически добивал» Якина, он подвергал себя нещадной критике за нарушение субординации и забвение дарвинизма. Точнее, тех его положений, которые определяют механизм выживания. Проще говоря, полковник материл себя за то, что зарвался. «Уж сколько раз твердили миру…» – а лесть куда надёжней амбиций и правдоискательства.
– Виноват, Ваше превосходительство: задумался!
– Надеюсь, о деле?
– Так точно, Ваше превосходительство!
– Ну?
Чуркин откашлялся в кулак.
– Тут, выполняя Ваше приказание, Ваше превосходительство, я запросил у «Никодим Никодимыча» сведения о наиболее удобном участке для прорыва корпуса Слонова. Корпус удачно «погостил» у «красных» – пора и домой…
– Ну-ну!
Кобылевский оживился – и потянулся за бутылкой. Как всегда – в минуты оживления. Чуркин прищурил глаза: уже можно было.
– Ваше превосходительство, а что, если мы познакомим Якина с нашей кавалерией?
Рука Кобылевского зависла над стаканами. Вместе с бутылкой.
– Не понял?..
Чуркин вплотную придвинулся к генералу – и дохнул на него энтузиазмом на свежем водочном перегаре.
– «Никодим