– Этот лейтенант – начальник банно-прачечного комбината. Чуть ли не сразу после училища сюда на войну приехал. А в моей комнате девочка жила. Из терапии. Наивная, добрая… Стася… Станислава (она полька наполовину). Познакомились. Встречались. Влюбились оба. Друг без друга минуты не могли. В общем, решили пожениться. Командир их отпустил к родителям в отпуск, дал отдельную комнату в бараке. Короче, все условия для молодоженов… Прошло пару месяцев. Парень, видно, еще не перебесился. К тому же у него на этом «мыльном пузыре» куча бабья работает. Девки прожженные – огонь, воду и медные трубы прошли. Вот какая-то и решила «захомутать молодняк», как они выражаются… Стася дежурила, а этот, который «муж – объелся груш», в палатке, где белье сортируют и гладят, с кем-то из своих баб любовь затеял. Стася прибежала домой на ужин (ну, и этого охламона покормить), его нет. Она – на «мыльный пузырь». А тот девку на колени угнездил и «производит движение». Стася в шоке побежала домой за его пистолетом… Короче, остальное ты знаешь.
– Да-а, вот тебе и возвышенное, и земное, – воткнул взгляд себе под ноги Женя, подумал и спросил: – И что же будет дальше?
– А бог его знает… За Станиславой девочки присматривают, на дежурстве ее заменили. Но главное, что все живы-здоровы и административного шума никакого не было. Кстати, надеюсь, ты понимаешь, что эта история – между нами? – Ольга направилась в отделение.
– Могла бы не говорить, – слегка обиделся Васильев, догоняя ее.
Сам не зная – почему, Женя уже хвостом волочился за Феликсовной. Она в барак, и он за ней. Она на пост дежурной, и он рядом. Ольга хотела было взяться за книгу, но неудобно стало так явно игнорировать Васильева. Связывающая обоих тайная спасательная операция вынуждала ее быть поделикатнее. Хотя Ольга вдруг почувствовала, что это не требует от нее душевных усилий. Хромой капитан не раздражал назойливостью и не говорил глупостей. Но главное, несмотря на шутки, вряд ли был беспечным весельчаком. Скорее наоборот. Это интриговало.
Разговор, в общем-то, был закончен и забуксовал. Возникла заминка. Но оставалось передать пистолет.
Ольга сидела, Женя стоял рядом. По коридору сновали раненые, украдкой посматривая на суровую медсестру и усатого капитана с клюкой.
– Да, – встрепенулась Феликсовна, – ты же из-за всей этой катавасии ужин пропустил!
– Ничего! – замялся Васильев, чувствуя голод. – Стройнее буду.
– Нет, ну что ты! Я сейчас раздам лекарства, организую народу «отбой», доложу дежурному по госпиталю, и мы пойдем ко мне чаю попьем. Ты не против? – Ольга опять говорила почти без эмоций, с прохладным выражением глаз. – Там и отдашь мне эту «железненькую штучку».
Женя понял, что слово «штучка» Феликсовна употребила для ушей посторонних. Поужинать у нее «дома» согласился сразу.
В фанерной комнатке голая лампочка тускло освещала три железные солдатские кровати, старый желтый платяной шкаф и стол у узкого окна с однокассетным магнитофоном на углу.
– Ты с кем живешь здесь? – огляделся Женя.
– Одна