Он еще постоял, потом щелкнул пальцами, словно пришел к какому-то решению, и принялся за дело. Извлеченным из очага угольком разрисовал лицо спящему, превратив его в подобие карнавальной маски демона-они. Волосы и жидкую бороденку заплел в мелкие дурацкие косички. Небрежными стежками сшил рукава одежды и связал ноги пеньковой веревкой – легко, чтобы не перекрыть тока крови, но так хитро, чтобы, встав спросонья, человек непременно навернулся. Выплеснув половину воды из глиняного кувшина у изголовья, щедро долил туда рисового уксуса. Остатки уксуса монах вылил в бродившее в огромной бочке на заднем дворе саке.
Проделав эту и еще с десяток подобных пакостей, он прихватил початый мешок с рисом и кулек с сушеными сливами, поклонился домику старосты и был таков.
Глава 11
Пробуждение
В этот раз Мия проснулась первой.
Ее щека уютно устроилась на широкой мужской груди. Акио прижимал девушку к себе и, как будто этого было недостаточно, намотал на руку отросшие волосы, превратив их в созданный самой природой поводок. Оставшейся длины хватало, чтобы отодвинуться или повернуться, но уйти, не разбудив мужчину, Мия не могла.
Несколько мгновений она лежала, прислушиваясь к его дыханию и своим ощущениям.
Уходить не хотелось. Но очень хотелось освободиться. Чтобы знать – Мия может уйти. Когда пожелает.
Она попыталась аккуратно высвободить волосы, но в ответ Акио недовольно проворчал что-то и, не просыпаясь, сжал объятия, удерживая свою добычу.
Если разбудить даймё, он отпустит волосы. Но Мии вдруг стало любопытно. Девушка поняла, что впервые видит Акио Такухати спящим, и ей захотелось рассмотреть его поближе. Сейчас, пока он лишен всех привычных щитов и масок. Возможно, тогда она сможет чуть лучше понять человека, который распоряжался полностью ее жизнью. Или понять, зачем она ему.
Дождавшись, пока дыхание мужчины снова станет ровным и глубоким, а объятия ослабнут, Мия чуть приподнялась, вглядываясь в лицо даймё, словно видела в первый раз.
Во сне он был другим.
Черты лица неуловимо изменились, стали мягче. Исчезла жесткая складка у края красиво очерченных губ, вечно хмуро сдвинутые брови разошлись в стороны, чуть вздрагивали густые темные ресницы, скрывая холодное синее пламя.
Девушке вдруг до зуда в кончиках пальцев захотелось коснуться его лица. Провести по краю щеки, скулам, подбородку – запоминая, изучая.
На доверчиво откинутой шее часто билась жилка. Скользнуть бы вдоль нее языком, попробовать на вкус его кожу. Но тогда даймё точно проснется.
Его черные волосы разметались по подушке. Мия робко пропустила сквозь пальцы несколько прядей. Жесткие, почти как конская грива. Он не выбривает макушку, просто собирает их в хвост на затылке. Ему идет.
Она все же не удержалась и