Рыская частенько по лагерной помойке, Еремеев подобрал коробочку от папирос «Казбек». На её обрывках карандашным грифельком, тщательно обдумывая, составлял список необходимых к побегу вещей. Первыми по списку шли: топоры – два, потом, спички – побольше, соль – много. Потом: веревки, нитки, проволоки. По мере составления списка советовался со своим сообщником. – Башка варит, – одобрительно говорил Понятно-дело. – Вот ружьецо бы раздобыть. Что-нибудь скумекай, Инженер.
Как-то Еремеев, процарапав в промёрзшем окошке барака маленькую линзочку, сказал «смотрящему»: – Видишь баньку «хозяина». Из чего сделана? – Из булыг, понятно дело. – Из каких булыг? Из речных. Значит, что? Речка где-то рядом. Издалека их на себе не притащишь, а возить не на чем. – Ну, понятно дело. А что? – Рвать будем по руслу реки. Собаки по воде след не возьмут. Уходить будем строго на север, в самом гибельном направлении. И в ту сторону искать нас будут в самую последнюю очередь. Надо бы разузнать, где та речушка находится. – Замётано, – соглашался Понятно-дело.
Зимой дважды пригоняли этап «свежаков». Для лагеря это бывало событием. Несколько вечеров, собравшись гурьбой, слушали новости с «большой земли». Некоторые встречали земляков, а один из борцов «за незалежну Украйну» встретил даже своего племяша. Да и новый этап всегда создавал какое-то облегчение для старожилов. Потому что наблюдение чужих страданий облегчало мучения собственные. – Ты, Инженер, давай жри побольше, – советовал Понятно-дело, выкладывая на шконку перед Еремеевым добытые Кешей-шпионом на любовном поприще завёрнутые в газету куски сала, хлеба, оленины, иногда тушенки. – Как верблюд, давай в горбы загоняй. Но из доходяг не вылазь. Нам это ещё пригодится. По весне в тайге заделаешь тайничок-тупичок, куда мы будем нашу сбрую зачухивать. А перед вертухаями картину гони как доходяга. Ну, сам картину эту знаешь…
Как-то на смене Понятно-дело шепнул Еремееву, когда тот в перекур отогревался у «костёрщиков», и показал незаметно пальцем: – Тама вон речушка протекает. Один из новых с последнего этапа запомнил. Вот куда течёт – непонятно. – По весне солнышко подскажет, – также таинственно шепнул Еремеев.
Еремеев ждал весны, как на фронте дня победы. В голове постоянно крутились планы на побег. Как будут идти, каким путём, чтобы сбить со следа погоню, как будут выживать в тайге… И уже со злорадной усмешечкой он постепенно укорачивал концы верёвочного каната, представляя, как будет вязать из этих концов силки и сетки для таёжной дичи. Ближе к весне розовая полоска над сопками на восточном горизонте становилась всё шире и шире. А весна на Колыме наступает в мае месяце.
Когда случались не очень выматывающие смены, братва в бараке собиралась