– Да-а, Тимка, ты – философ! – посмеиваясь, оценил его теорию Гордеев, но Тимур своей серьезности не изменил.
– Советую и тебе быстрей начать «философствовать», а то Лучинскую не удержишь! У нее же не взгляд – огонь! Уведи ее куда-нибудь погулять. Здесь же простор! Природа! – Он понизил голос и пристально посмотрел на друга. – Подумай сам: если не ты – то Задорин!
Виктор резко поднял глаза, и его сжавшиеся в ниточку губы ясно показали, что подобная мысль его уже посещала.
Солнце стояло высоко над горизонтом. Ласковый летний ветер играл длинной густой шерстью огромного луга, который простирался от деревни до леса. Волны изумрудного цвета, пробегающие по высокой сочной траве, были настолько похожи на морскую зыбь, что у Лизы возникло ощущение, что она находится на берегу залива, а не на опушке ореховой рощи.
Гордеев на луг не смотрел. Портреты ему нравились гораздо больше, чем пейзажи. Растянувшись на траве в полный рост, он наблюдал за Лизой, которая, поджав ноги, сидела среди вороха ромашек и сосредоточенно плела венок. Первый из них уже украшал ее макушку, второй, очевидно, был предназначен для него. Цветы Лиза нарвала по дороге сюда, во время которой не проронила ни слова, да и сейчас разговорами его не баловала.
Виктор знал, почему она дулась. Сегодня утром он отчитал Лизу за то, что она позволила Задорину донести свое ведро с водой. Когда он увидел их снова вместе – ну, просто не сдержался! Да и, скажите, пожалуйста, кому понравится, когда твою девушку на твоих же собственных глазах обхаживает другой?
– Лиза, не сердись! – попробовал Гордеев заключить «мировую» и потянул ее за подол зеленого сарафана, застегнутого спереди на маленькие белые пуговички. Как ромашковый луг!
Ответа не последовало. Лиза взяла с травы еще один цветок.
– Лиза!
– Что?
Односложно. Бесцветно. Взгляда нет. Она так и будет изводить его капризами? Ладно, будем выяснять отношения.
– Почему ты попросила Задорина?
Дурацкий вопрос!
– В умывальнике закончилась вода, – логично объяснила Лиза, вплетая в венок очередную ромашку. – Было жарко, мне захотелось умыться.
Что жарко – так это уж точно. Гордеев расстегнул пару верхних пуговиц рубашки. Сколько же терпения нужно, чтобы с ней разговаривать!
– Ты же понимаешь, что я не об этом. Почему ты не попросила меня?
Она пожала плечами:
– Ты был далеко, Сашка проходил мимо. Вот и все.
В следующий раз она, может быть, попросит Задорина помочь ей умыться? Разумеется, если он снова будет «проходить мимо»? Виктор сел.
– Лиза, ты понимаешь, что ставишь меня в дурацкое положение? Как я выгляжу в глазах всех остальных, когда Задорин демонстративно увивается за тобой, а ты его поощряешь?
Озабоченный серебристый взгляд взметнулся к его глазам.
– Всех