– Щекотно!
Он подавился смешком:
– Слушай, я так не могу! Ты когда-нибудь бываешь серьезной?
Она кокетливо прикрыла глаза ресницами и с трогательной покорностью подставила губы. Кротость, так не свойственная Лизе, вызвала у него эмоциональное цунами! Смеяться расхотелось. В горло будто влили рюмку алкоголя, и Виктор, опьяненный страстным желанием целовать ее совсем по-другому, раздвинул створки ее рта, проникая внутрь.
Лиза задохнулась. Ничего себе! Она и не предполагала, что так бывает. Кислород быстро закончился, и она отвернулась, чтобы сделать глоток. По его щеке скользнули каштановые кудри. Два учащенных дыхания. Тонкий аромат весны от ее локонов – и Виктор нырнул в них лицом. Что же это за запах? Что-то цветочное… Похоже на…
– Знаешь, чем ты пахнешь? – прошептал он ей на ухо.
– Дымом от костра? – попробовала предположить Лиза все еще неверным от волнения голосом.
– Нет. Ты пахнешь ландышами.
Она улыбнулась и, опасаясь снова встретиться с его требовательным ртом, спрятала лицо у него на шее. Губы нашли биение его пульса.
«Какая же ты классная, Лиза!» – чуть не сорвалось у него с языка. Он хотел прижать ее к себе еще теснее, но рука, обвившая ее стан, неосторожно взяла выше, и вместо талии его пальцы сдавили упругую мягкость… ее груди. Виктор отпрянул. Сейчас она влепит ему пощечину – и на этом закончится все: ландыши, смех, поцелуи… Он подавил в себе желание зажмуриться.
– Лиза, я… э-э-э… Я нечаянно!
Черт, куда же теперь девать руки?
Она удивленно подняла брови, секунду вглядывалась в его зрачки и спокойно кивнула:
– Я поняла. Ты не хотел.
«Ну, не то, чтобы совсем не хотел», – рождающей электричество молнией пронеслось у него в голове.
Клубника в бейсболке Тимура начала давать сок, и он сокрушенно прицокнул языком:
– От Вари попадет. Не отстирать теперь.
Федор Борисович Лихаманов держал свое слово и ягод за работу в теплицах не жалел. Сегодня была суббота, выходной, но Виктору и Тимуру захотелось побаловать девчонок клубникой. В ожидании назначенных свиданий парни сидели на скамейке возле деревенской школы. Фролов курил, а Виктор загорал, подставив лицо вечернему солнцу.
– Не боишься, что вы с Лучинской можете не доучиться до выпускного? – вдруг задал вопрос Тимур, выпустив вверх струйку дыма. – Тогда не видать вам золотых медалей, как своих ушей.
– С чего бы это? – лениво поинтересовался Гордеев, не размыкая век.
– Залетите – и привет учебе! – Фролов улыбнулся во все тридцать два зуба и жестом показал очнувшемуся от дремоты другу огромный беременный живот. – Я видел, как вы вчера целовались!
Гордеев фыркнул:
– От поцелуев дети не рождаются!
– Ты