Кстати, людей почти не было. Один на кране и еще двое травили анекдоты у костра. Остальные либо внутри, либо еще не подошли.
Прямо перед входом в цех была подсохшая лужица крови. На стальной двери виднелась вмятина – словно головой кого-то приложили – и нацарапана надпись: «Шаг за шагом – ближе к смерти…»
Из цеха вышел старик в коричневом комбинезоне и с седой щетиной на лице.
– А, явились наконец-таки. Че, все пойдут или только этот? – спросил он.
– Все пойдут. Заодно разберемся, что к чему.
Банда прошла, и дверь со скрипом закрылась позади. Знахарь уверенно повел сталкеров за собой. Стены цеха были исписаны ругательствами и даже разными посланиями. Но отчетливее всего виднелись засохшие следы крови. Их здесь было полно. В комнатке по левую руку на цепях висел полураздетый мужчина, изувеченный побоями. Судя по всему, фабрика использовалась как пресс-хата. Виктор окончательно убедился, что группировка эта – отнюдь не сборище благодетелей.
Они гуськом поднялись по металлической лестнице. На верхнем этаже их уже ждали. Под воровской сходкой Виктор представлял нечто вроде круглого стола, за которым соберутся авторитеты клана, но нет. Реальность оказалась намного проще. По закону группировки на «сходняк» мог явиться, по сути, любой ее член и высказать свое мнение. Но, видимо, Налим не стал превращать серьезное дело в шапито и созвал только более-менее адекватных.
Это был обычный рабочий зал, с которого еще не так давно спилили последние станки и растащили их на металл. Никаких столов и стульев. У стенки стояли наблюдатели. Те же, кто собрался говорить, чуть впереди. Всего – человек десять. И все при оружии.
– Начинаем, рты на замок, и включаем слушалки, – распорядился стоящий в центре Налим.
«Ренегаты» притихли.
– Итак, на повестке дня дело Фимки Столичного. Все мы хорошо помним злодеяния бывшего бугра и его косяки перед братвой. Крысятничество, вранье, сдача имущества и многое другое.
Люди начинали оживать, бранить «подсудимого», скалиться.
– Но крайним делом было убийство нашего кореша – Лени Смелого. Фимка кинул своего же пацана в аномалии и пригрел хабар. Такое, как водится, не прощается.
Дружки Смелого начали выкрикивать неодобрительные фразы.
– Однако на защиту петушонка старшие прислали человечка. Посланник больших воров требует передать Столичного ему, чтобы там, – Налим указал пальцем вверх, – на Большой земле, старшие решили судьбу этой крысы.
И вот сейчас поднялась настоящая буря. Ненавистные взгляды бандитов устремились на Виктора, посыпались ругательства и даже угрозы. Вперед подался бугай в кожанке и с вызовом заявил:
– Че мне ваши старшие? А они хоть раз на пузе меж аномалиями ползали? Хабар хоть раз через границу переправляли, харчи дешманские с голодухи жрали? Накласть я на их мнение хотел! Ленька Смелый – кент мой по жизни был, и пока, суку, Столичного не повесим, не успокоюсь!
Толпа