Скоро мы поднялись на небольшой холм, дорога стала ровнее. Снизу казалось, что как только ты поднимешься в гору, там, на самой вершине холма, откроется вид на что-то необычайное, раскинувшееся по ту, скрытую от глаз сторону. Но вершина как будто незаметно достигла нас сама, подъем плавно перетек в небольшой спуск, а волны пшеницы продолжали шуметь по обе стороны дороги, словно бескрайнее золотое море растекаясь к самому горизонту.
Мне внезапно захотелось пить. Жажда наступила неожиданно, как и все то, что наступает в тот момент, когда ты чем-то увлечен. Боря уехал достаточно далеко от меня, однако я, остановившись, все же окликнула его. Звук моего голоса, не успев возникнуть, мгновенно утонул в пении ветра. По всей вероятности, Боря не услышал меня, потому как его фигура продолжала медленно удаляться, маленьким темным пятном выделяясь на фоне объятого золотом мира.
Я достала из соломенной корзинки, прикрепленной к рулю, бутылку воды, дрожащими от напряжения руками открыла крышку и с жадностью прильнула к горлышку. Вода была теплая, как будто плотная и совершенно сухая. Я сделала несколько больших глотков, чувствуя, как маленькие влажные капельки стекают по моему подбородку, опускаясь ниже, по шее, и устремляясь туда, где гулко билось сердце. Набрав в рот воды, я несколько мгновений подержала ее в надутых щеках, после чего медленно проглотила – только после этого я почувствовала на языке влагу.
Оглянувшись в ту сторону, где должен был быть Боря, я не увидела никого. Вероятно, он успел скрыться за небольшим холмом. Дорога, разверзнувшая бескрайнее море золотых колосьев, была пуста. Мне казалось, я стою одна среди пустого безмолвного мира, я, невольный участник тихого перешептывания трав и облаков, незначительное препятствие, возникшее у ветра, и в то же время неотъемлемая частица совокупности, представляющей собой одухотворенную, живую Вселенную.
Когда мы ехали на велосипедах и потоки ветра заглушали шепот колосьев и стрекотание полевых птиц, казалось, что мы в поле совершенно одни. Но теперь, когда я остановилась и ветер больше не бил в лицо, а ласково прижимался к моим волосам и щекам, я услышала ровный гул, наполнявший поле.
Тысячи насекомых перелатали с одной стороны поля на другую, маленькими запятыми обозначаясь на голубом небе, а потом снова исчезая. Иная муха, самая любопытная, садилась на колесо велосипеда или сиденье, поправляла свои крылышки, подрагивая маленьким тельцем, а потом снова взлетала, растворяясь среди сотен колосьев. Жуки, деловито перебирая лапками, переползали дорогу, не обращая ни малейшего внимания на инородный