О.Л. Книппер – М.П. Чехова. Переписка. Том 1: 1899–1927. Ольга Книппер-Чехова

мое сердце начало шалить. Много было хозяйственных передряг. Онуфрий запил запоем, заболел психически, и мне пришлось его отправлять на свой счет на родину. Возни было много, а главное остались без работника, без поливки. Многое пришлось делать самой – лечила яблоньки и груши, варила для этого разные снадобья и брызгала деревья. Онуфрий едва не сделал пожара, загорелось у него в комнате, пришлось ломать плиту и все белить, клопов выводить и т. д. Устала замертво, насилу отходилась, и сегодня мне лучше. Наняли нового дворника – хохла. Если надумаешь приехать, напиши об этом, я буду страшно счастлива. Напиши обо всех своих намерениях непременно.

      Сегодня получила от нотариуса Плеваки твои документы[387]. Моя мать стала очень нервничать, хочу к ней позвать доктора. Будь же здорова и спокойна. Кланяйся всем в театре. Вчера была у нас Софья Иосифовна. Получила ли ты мои две открытки?

      Целую тебя очень и жду письма. Твоя Маша

      Год по почтовому штемпелю.

      8. М.П. Чехова – О.Л. Книппер

      23 мая [1905 г. Ялта – Москва]

      Милая Олечка, запечатала тебе письмо, и вот беда случилась, сломалась на башмаке пряжка, башмаки я покупала у Шумахера, пряжки придавливаются к туфлям. Вот рисунок[388], этот не удался, см. ниже. Купи мне пряжки у Шумахера и пришли с Ваней. Нельзя надеть башмаков. Башмаки черные, пряжки тоже. Целую тебя, твоя Маша

      Год по почтовому штемпелю.

      9. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой

      26-ое мая [1905 г. Москва – Ялта]

      Что долго не пишешь, милая Маша? Я все еще сижу в Москве – жара адская была, сегодня первый день прохладный. С коленкой кончила возиться. Все время ходила к Постникову массировать. Вчера позвала своего черного Таубе, и он меня успокоил, что никакой подагры нет, и Постников тоже сегодня смотрел опять коленку и тоже говорит, что ничего, велел только Виши попивать, чего я, конечно, не буду делать. Коленка все-таки запухлая, и ощущение болезненное есть, но я решила наплевать на все и жить, не думая о коленке. Я сейчас пришла пешком от Ивана Павл. – здорово?[389]

      Ездила я на два дня к Маклаковым[390], совсем опьянела от чудного воздуха. Ездила верхом с Вас. Алек.[391], много гуляла, катали меня на лодке Маруся[392] и сестра ее Танеева[393]. Пили шампанское, ели ананасы, выли собаки, прыгали блохи. Поеду еще к ним на несколько дней. Вчера по телефону Вас. Алекс. сказал, что умерла сестра их Ольга в Харбине, скоропостижно. Как раз мы о ней много говорили, когда ехали верхом.

      Вишневский вышел, но еще томный, слабый. Говорят, что Морозов застрелился, его до сих пор еще не привезли[394].

      Денисов и Ульянов[395] работают у нас в театре, увлечены. Конст. Серг. вдохновенно орудует в «Горе от ума»[396]. Слегка принимается за «Драму жизни»[397].

      Я обедаю одиноко, без супов, съедаю по фунту спаржи или бобов, ем вкусный холодный варенец с пенками, Анна Егор. и Зина и Варя страсть ухаживают за мной. Пиши мне, как дни проводишь. Целую тебя крепко.