– Не знаю. Наверное, прощаюсь, – указал он на могилы. – Но я уже ухожу, – быстро добавил он, глядя, как она отбрасывает назад длинные темные волосы. – Сейчас моя очередь идти за водой.
– Я пойду с тобой, – Октавия улыбнулась, и Уэллсу стало неловко.
Длинные ресницы, придававшие ей столь невинный вид, когда она спала в палатке-лазарете, теперь добавляли ее огромным голубым глазищам какого-то дикого первозданного блеска.
– Ты уверена, что это хорошая идея? Идти далеко, а твоя нога…
– Со мной все в порядке, – она дурашливо изобразила в голосе раздраженные нотки и зашагала рядом с Уэллсом. – Хотя ты очень милый, когда беспокоишься. Слушай, – она пошла быстрее, чтобы нагнать юношу, который, сам того не замечая, прибавил шагу, – просто смешно, что все так тащатся с того, что говорит Грэхем. Ты знаешь гораздо больше, чем он.
Уэллс подобрал у палатки-склада одну из пустых канистр и направился в сторону леса, туда, где недалеко от лагеря отыскался ручеек. Теперь все, кто был достаточно силен, чтобы унести полную канистру, по очереди ходили за водой. По крайне мере, так было задумано. Хотя лично он много дней не видел за этим занятием, например, Грэхема.
Уэллс дошел до линии деревьев, а вот Октавия вдруг замешкалась.
– Ты идешь? – спросил он, оглядываясь через плечо.
Широко раскрыв глаза и запрокинув голову, Октавия разглядывала в наступающих сумерках смутные очертания деревьев.
– Иду. – Она поравнялась с Уэллсом, и ее голос стал тише: – Я еще ни разу не была в лесу.
Уэллс смягчился. Даже он порой испытывал страх неизвестности, хоть и мечтал большую часть своей жизни оказаться на Земле. Эти просторы, эти непривычные звуки, это чувство, что за пределами освещенного костром круга может прятаться что-то страшное… А ведь у него было время, чтобы подготовиться. Можно только догадываться, каково приходилось остальным, тем, кого прямо из камер погрузили на челнок, не дав им даже возможности толком понять, что происходит, и отправили на чужую планету, название которой было для них всего лишь пустым звуком.
– Осторожно, – сказал Уэллс, указывая на клубок корней, скрытый ковром пурпурных листьев, – земля тут очень неровная.
Он взял маленькую ладошку Октавии и помог девушке перелезть через поваленное дерево. Странно было думать, что нечто, лишенное пульса и крови, способно умереть, но влажная, отслаивающаяся кора наводила на мысли о мертвом теле.
– Так это правда? – спросила Октавия, когда они спускались по склону к ручью. – Ты действительно подставился под арест, чтобы попасть сюда вместе с Кларк?
– Полагаю, да.
Она с легкой завистью вздохнула:
– Я никогда в жизни не слышала ничего романтичнее.
Уэллс одарил ее кривой улыбкой:
– Поверь мне, это не так.
– Что ты имеешь в