Отто удивился, увидев на театральной постановке совсем немного знакомых. Он спросил у Гюнтера о нескольких общих знакомых, ожидая увидеть среди собравшихся их изменившимися или посмотреть на их детей.
– Девушка во втором ряду слева – внучка нашей учительницы физики, – ответил тот. – Мужчина в третьем ряду, слева от нас, Вильгельм, до сих пор живет в соседнем доме.
– Он постарел, – узнал знакомого Буркхард.
Зал был наполовину пустой, многие зрители были из приезжих туристов. В антракте большинство зрителей прошли в буфет. Отто заметил, что они неплохо ладят между собой, но не любят поговорить. Гюнтер подвел его к компании людей, которые выглядели модно по сравнении с остальными. Они обсуждали что-то до того, как Отто направился в их сторону. Заметив их с Гюнтером компания разделилась. Несколько мужчин и женщин помоложе отправились за другой столик, двое мужчин постарше потеснились, освобождая место для гостей.
– Макс Бауэр, – представился седой крепкий мужчина.
– Мой друг и коллега Ганс Зее, – Гюнтер представил его немного более молодого спутника, который пил кофе из тонкой чашки. Он был одет в костюм. Буркхард заметил, как хорошо сидит на нем одежда. Только после некоторого размышления он понял, что дело не в хорошем портном, а в особенности фигуры и выправки Ганса. Его можно было принять за потомка аристократов.
– Вы хотите узнать, что такое наша нынешняя светская жизнь, Отто?
Макс добродушно поинтересовался у нового знакомого его планами, как бы оценивая его.
Эти места, как и большинство провинций Восточной Германии, называли городом-призраком. Звать переселенцев для того, чтобы хоть как-то заполнить умирающие от отсутствия детей города решили не Георгий Романов и его отец, прусский принц из Гогенцоллернов Франца-Вильгельм, который был правнуком последнего короля Германии Вильгельма и потомком двоюродного брата Николая II. Русским из бывших царей страны этой ветви было страшно отказаться от притязаний на престол страны в надежде на реставрацию монархии еще после революции, когда Кирилл Романов, несмотря на протесты Марии Федоровны, объявил себя претендентом на престол. Но его семья оказалась в стороне, когда родина уже их прусских коронованных родственников, тоже отстраненных от власти революцией, появилась