Николас ничего не ответил. Вместо ответа он вдруг обнял ее и поцеловал. Но его поцелуй совсем не походил на поцелуи, которые навязывал ей Багги, – липкие и удушающие. Не походил он и на поцелуй лорда Хертона – сухой, как пергамент (Как-то раз Хертон застал ее врасплох). Этот поцелуй был совсем другим, и он настолько встревожил Джорджию, что она, нервно вздохнув, оттолкнула красавца.
– Вы слишком многое себе позволяете, сэр, – сказала она, стараясь скрыть охватившую ее дрожь и чувствуя при этом, что ее слова звучали довольно глупо.
Николас провел ладонью по волосам и отступил на шаг.
– Приношу свои извинения, – пробормотал он. – С моей стороны… Это было непростительно. Боюсь, я на мгновение поддался боли, глубоко укоренившейся в моем сердце. Надеюсь, вы не натравите на меня своего мужа, который потребует дуэли на рассвете.
Джорджия покачала головой.
– Он уже мертв.
– Уже… Простите за вопрос, – но вы что, совершенно бесчувственная?
– Нет, конечно… Но здесь, в Рэйвенсволке проявление каких-либо чувств не допускается, так что, увы… – Джорджия со вздохом умолкла.
Николас взглянул на нее исподлобья и тихо проговорил:
– Может, вы немного расскажете мне о том, какова нынешняя жизнь в Рэйвенсволке? Ведь я жил здесь когда-то… Впрочем, довольно давно…
– Да. Сэр, конечно… – Джорджия с облегчением вздохнула, так как было ясно, что этот мужчина больше не собирался приставать к ней. – Думаю, что кое-что я могла бы рассказать. Но лишь для того, чтобы поддержать разговор. За последние восемь месяцев я почти ни с кем не общалась. И уж тем более не вела приятных бесед. – С этими словами она опустилась на траву, решив, что никак нельзя продолжать разговор, постоянно задирая голову, чтобы взглянуть собеседнику в лицо.
– Гм… – хмыкнул Николас, опускаясь с ней рядом. Опершись локтем в колено, он в задумчивости посмотрел на нее. – Звучит довольно печально…
– Да, пожалуй… Так вот, леди Рэйвен не поощряет приятельских отношений между слугами, и мы все страшно боимся, что нас застанут за приватными разговорами. Увольнения в Рэйвенсволке похожи на Мадам Гильотину – такие же быстрые и кровавые.
Николас кивнул.
– Меня это не удивляет. Скажите, а как дела у моего дяди?
– Не знаю, я с ним не встречалась. Он не выходит из своих комнат. Я слышала, что ему нездоровится, хотя и не видела, чтобы его посещал доктор. Его здоровье никто из слуг не обсуждает, а Сирил не хочет говорить на эту тему. Думаю, что, может быть, именно по этой причине ваш кузен часто бывает расстроен. Конечно, нелегко, когда твои родители болеют. Ведь тогда будущее становится довольно неопределенным и даже страшным…
– Да, могу себе представить. Сирил всегда был очень ранимым ребенком. Он очень тяжело переживал смерть матери – ведь ему, бедняжке, было всего шесть. Леди Рэйвен, как вы уже без сомнения поняли, не особенно добрый человек, и поэтому она стала ему плохой матерью.
Джоржия прикусила губу.
– Я