– Неужели все так плохо?
Джорджия печально кивнула.
– Мне очень жаль… – пробормотал он. – но теперь, когда я вернулся… Возможно, я смогу вам чем-нибудь помочь.
– О нет! Прошу вас, мистер Дейвентри, умоляю, не вмешивайтесь. Если леди Рэйвен рассердится на меня, меня нигде больше не возьмут! Она обладает огромным влиянием, а без работы мне не прожить. – Глаза Джорджии наполнились слезами, и она, на мгновение отвернувшись, быстро утерла их. – Прошу прощения, – прошептала она. – Мне вообще не стоило откровенничать, это было глупо с моей стороны…
– Но вы сказали правду, а я, миссис Уэллс, ценю правду превыше всего. Поэтому знайте: так как вы были честны со мной, я никогда не допущу, чтобы вы оказались в сложном положении. Обещаю. Вы даже представить себе не можете, насколько облегчили мое возвращение. А теперь, извините. Я вас покину, поскольку не стоит откладывать неизбежное. Полагаю, вскоре мы увидимся вновь.
Джорджия молча опустила глаза. Подобная встреча, наверное, была так же вероятна, как борода на щеках леди Рэйвен. Взяв себя в руки, она улыбнулась и проговорила:
– Надеюсь, ваше возвращение домой окажется счастливым, сэр. – Она поднялась с травы, отряхивая юбки.
– Чертовски маловероятно, – пробормотал Николас, тоже вставая. – Но это, должно быть, будет интересно. Еще раз прошу прощения за поцелуй. Я порой действую весьма импульсивно, но имейте в виду: причина этого поцелуя – ваши добрые чувства к моему старому дому.
– К вашему дому?.. Так это ваш дом?
– Да. Вернее – почти. Но в общем-то… да, конечно, мой. Видите ли, все чертовски сложно. Я ужасно расстроился, когда увидел, во что превратились мои детские воспоминания. И, конечно же, я был тронут тем, что вы испытывали схожие чувства. Так или иначе, но я сожалею о своем импульсивном…
Вскинув руку, Джорджия прервала его:
– Я все понимаю, сэр. Не беспокойтесь об этом. До свидания, мистер Дейвентри. – Джорджия подхватила свою корзинку и направилась в Рэйвенсволк.
Расправив плечи, Николас решительно потянулся к дверному молотку и ударил в дверь. На душе у него было тяжело, и стук собственного сердца отдавался в груди громким эхом. Теперь он почти жалел, что увидел состояние Клоуза. Если бы его иллюзии сохранились, то он, безусловно, испытывал бы большую симпатию к своему дяде. Но, с другой стороны, иллюзии – вещь опасная, и в данный момент он нуждался в хоть каком-то оружии…
Человек, открывший дверь, был ему не знаком, но тот вскинул брови, когда увидел Николаса, и тотчас же – это был дворецкий – отправился докладывать хозяевам о прибытии гостя.
Ожидая в холле, Николас отмечал мельчайшие детали. Дом несомненно был перестроен, и на ремонт наверняка потратили немалые деньги. Также было очевидно, что в холле этого дома находились вещи, раньше украшавшие комнаты Клоуза (уже одного этого было достаточно, чтобы у Николаса закипела кровь).
Он вскинул голову, услышав шорох платья по мраморному полу, и медленно обернулся.
Жаклин