От покойников дети не рождаются. Отца Олега, потом самого Олега станет некому произвести на свет… И кто тогда напишет книгу про антисистемы?! Кто расскажет мне о Самборе и о нравах геологов Камчатки?!
– Неважно, кто кого… ― говорю я.
Олег сглатывает и кивает. Неважно… Мы оба понимаем, что неважно.
Вот украинский парнишка припал на колено, поймал в прицеле одну из фигур за баррикадой. Именно эту ― случайно, просто надо же в кого-то стрелять. Затаил дыхание… навел… громыхнуло, чуб отнесло в сторону отдачей. Польский мальчик встал за бревном ― так и правда меньше его видно, но винтовка… Винтовочная пуля свободно дырявит насквозь ствол до двадцати сантиметров. Польского мальчика дернет – пуля ударит в грудь, и сразу швырнет вперед, выходя из спины. Мальчик осядет, нелепо загребая ногами, громыхнет по булыжнику винтовка. Потянется струйка из полуоткрытого мертвого рта ― пробиты легкие. Так и будет тянуться, ползти по камням горячей змейкой, пока не застынет в мертвом теле. Этот мальчик не выучится на врача, уже молодым не встретит мою маму в Киеве. Это значит, что не будет ничего. Никто даже не узнает несостоявшегося.
Олег опустил глаза, он торопливо наливает. Предательски звякает о горлышко стакана бутылка.
– Олег… А хорошо, что моего отца там не было.
– И что мой дед заболел…
Мы не сговариваемся, все ясно. Мы встаем.
– За то, что наши отцы не поубивали друг друга!
– За всех, кто промазал…
Водка не берет, мы почти не чувствуем напитка. Олег тут же разливает по второй.
– Давайте не чокаясь… помянем.
Киваю и от обуревающих чувств даже мычу, взмахиваю рукой. Слов не нахожу, да и зачем?
Глядя друг другу в глаза, мы пьем до дна. Словно вода льется в горло. За всех, кто промахнулся, но по кому не промахнулись. И во Львове, и во время любых других польско-украинских «разборок». За всех, кто стал жертвой идиотских выяснений, кто тут самый главный, кто самый древний, с какой стороны надо креститься, кто тут самый замечательный, и кого больше всех любит Пан Бог.
За мальчиков, сгинувших до того, как у них родились сыновья. За тех, для кого все кончилось, почти не начавшись. Кто ничего не успел, и кого уже почти забыли. За всех, чьи сыновья никогда не будут украшать собой нашу Землю.
Заказ
Сел я писать важную заказную статью. Такую важную, что уехал из квартиры, где живу с женой и детьми