В любом случае стало понятно, что придётся ждать ещё неделю, а скорее две, и королевская армия сильно увеличится. Пока же она едва перевалила за девять тысяч – совсем не то число, с которым можно идти против гелрийцев.
Отец неожиданно возвысил голос, вырвав её из раздумий:
– Это ещё не всё, – сказал он твёрдо и сжал правую руку в кулак, губы его превратились в тонкую бледную полоску. – Дженаро.
Чёрный человечек встал со своего стула в углу и поднял вверх левой рукой пергамент. Продемонстрировав его таким образом всем присутствующим, королевский советник неспешной походкой направился к столу, заложив правую руку за спину.
– Это послание привезли сегодня утром, – сказал отец.
Дженаро встал между ним и Фэй, чуть позади, и громко объявил:
– Написано лордом Робертом Реттелем. Благородный лорд, которого все мы знаем как достойного и честного мужа, пишет следующее, – советник вперился в бумагу, – титулы и прочие формальности с вашего позволения пропущу, – он принялся беззвучно водить губами в поисках начала содержательной части письма, а скорее делал вид, что ищет её, украдкой наблюдая за лордами. Фэй решила заняться тем же и скользнула взглядом поперёк стола – отец сидел, сосредоточенно уставившись в стену напротив, будто увидел на ней что-то очень важное, Весте имел невозмутимый и вместе с тем самодовольный вид человека, который знает, что содержится в письме, чем кончится совет и что она съест на ужин, а Альеде и вовсе выглядел прямо как кот, стянувший со стола кусок колбасы – ей показалось, что его пухлые губы всё пытаются растянуться в улыбке, и хозяину лишь огромным усилием воли удаётся удерживать их от этого. Она раньше не замечала, что они такие пухлые. Быть может лишь игра света. – «Хочу с прискорбием сообщить», – начал, наконец, Дженаро торжественным похоронным тоном, – «что в тот же день, как я созвал ополчение, намереваясь выдвинуться вам на помощь, мне доставили приказ моего сюзерена, лорда Даниэля Виррела», – он сделал ударение на имени, – «Лорд Виррел в недвусмысленных выражениях велел мне не отвечать на ваш призыв, более того, воспользовался правом сюзерена и прямо запретил делать это». Здесь сожаления, формальности и просьбы, а, вот, самое главное – «К сему прилагаю то послание лорда Виррела, что так опечалило и разгневало меня». Вот и оно, – Дженаро продемонстрировал второе письмо, написанное на бумаге неприятного тёмно-болотного цвета. – Посмотрим, что у нас тут. Пожалуй, опять перейду сразу к главному: «– Как ваш сюзерен запрещаю отправляться в место, указанное Его величеством для сбора знамён, а равно и посылать какую-либо помощь». Ну и хватит, наверно. Печати. Можете убедиться, господа, – он передал письмо Стеффону Винтеру.
После того, как Дженаро умолк, над столом воцарилась звенящая тишина, в которой письмо Виррела в руках сэра Стеффона шуршало особенно громко. Все понимали, что если дошло до чтения писем прямо на Совете – значит