Рис. Михаила Ларичева
Время позднее. К дежурному хирургу – необозримая очередь. У кого голова в бинтах, у кого нога в гипсе, у кого нос набоку, рука на ·перевязи или ножевое ранение. Полевой лазарет после штурма Перекопа. Ждут, постанывают.
Советские люди к очередям относились как к неизбежному злу. Но это был особый случай: помирать от укуса собаки как-то не входило в мои планы.
Смотрю, на двери хирурга табличка. Золотом по красному начертано: «Герои Советского Союза, Герои Социалистического Труда, лауреаты Ленинской и Государственной премий, депутаты Верховного Совета, а также лица, укушенные животными, принимаются без очереди». И рядом – здоровенный плакат: оскаленная собачья морда, капающая с языка слюна и подпись: «Бешенство – смертельно опасное заболевание!»
Говорю:
– Братцы, мне вроде без очереди.
– Ты чего – Герой?
– Нет.
– Депутат, лауреат?
– Нет.
– А, Иосиф Кобзон! Извини, не узнали сразу.
– Я… э… лицо, укушенное животным. В любой момент могу сойти с ума и всех вас покусать.
И на плакат показываю. Народ поругался малость, посмеялся, но осознал.
Преисполненный собственной значимости захожу в кабинет. На ходу рубашку расстегиваю, на 40 уколов, предусмотренных в таких случаях, скорбно настраиваюсь.
– Ты чего тут стриптиз устраиваешь? – устало смотрит на меня измученный хирург.
– Да вот, собачка укусила.
Думал, он сходу за шприц схватится, санитаров кликнет руки-ноги держать. Ноль эмоций.
– Если завтра утром справку принесешь, что собачка привита от бешенства, колоть не будем. Если нет – из-под земли найдем и на всю катушку.
Полночи телефон хозяина собаки через знакомых разыскивал. Тот спросонья долго уяснял – кто укусил, кого, где, зачем? Просветлев, твердо заверил:
– Убью.
– Кого?
– Собаку эту чертову!
– Мне справку надо, а с собачкой своей делай потом, что хочешь!
– Давай до утра, а?
У нас тогда родственник гостил. Рассказывал: с ним аналогичный случай был. На работе сторожевая овчарка укусила. А приятель посоветовал: «Хочешь узнать, бешеная она или нет? Выпей грамм сто. Если бешеная, помрешь сразу. Если нет – 40 уколов делать не надо».
– Дома в холодильнике стояла резервная, – рассказывал родственник. – Решил: «Э, семь бед…» Огурец достал, хлебца. Принял 100. Лег на кровать, руки крест-накрест сложил на груди. На всякий случай мысленно попросил прощенья у родных и близких. Чувствую, никакого результата. Наверно, мало. Добавил. Стало лучше. Для закрепления добил остатки. Еще лучше захорошело. Жена приходит с работы, шумит: «Ты уже в одиночку начал!» Пытаюсь ей объяснить, что это, мол, собачка виновата и т. д. «Какая еще собачка, у тебя уже белая горячка!» Тут мы с родственником решили эксперимент этот повторить и в ходе