– Каким образом?
– Обыкновенным. Запатентовал бы свое средство и продал бы. Сам понимаешь, что тараканы кормят большой сегмент химических предприятий, которые занимаются бытовой химией. Вполне возможно, что такое же средство было открыто и до него, но его никто и никогда выпускать не будет даже, если осмелится. Всякого рода Зеленые и другие инвайроменталисты залоббировали бы производсво такого средства, чтобы оставить себе возможность не уничтожить тараканов начисто, а просто бороться с ними различными дорогостоящими методами, и, не дай бог, не разбалансировать урбанистический мир насекомых. Уничтожить всех тараканов – это как срубить гигантский сук, на котором гужуется целая индустрия.
Речь Малыша и манера изложения ни капли не изменилась за все эти годы. Помню, как однажды спросил его об этом необычном навыке. Это было очень давно, перед самым его отъездом в штаты. Он получил тогда звание лектора по политическим и научным знаниям зачем-то. Рассказывал, что просто купить диплом было невозможно, а нужно было прослушать 6 часов лекций и сдать экзамен. Именно после 6 лекций его монологи зазвучали иначе. Незнакомцы принимали его речи за откровенную стеботу, и не пытались слышать между строчек.
Главное – это не давать Малышу возможности обуздать конька до конца – тогда уж точно до остановки можно не дотерпеть…
– Как мог с Полуэктом произойти обширный инфаркт, если был он худым и совсем молодым?
– Так вот и произошел. Инфаркт, кстати говоря, был не обычный, а как бы групповой. Полуэкт был со своей приятельницей при определенных обстоятельствах.
– Любились что ли в вычурных позах и не смогли расплестись?
Малыш смотрит на меня с грустной улыбкой: «Про вычурные позиции я ничего сказать не могу, так как не был там. А ведь должен был бы быть. И, если бы остался с ними той ночью, то возможно, что и меня бы сейчас не было в живых…»
– Как это не было бы в живых? Не хочешь ли ты сказать, что это было культовое самоубийство, искусственно вызванным инфарктом?
– Я никогда не думал о смерти Полуэкта под таким углом, но в определенной мере ты попал в точку. Ты знаешь, что Грег, или Грин по-твоему, был действительным первопроходцем в сфере дизайн наркотиков. В конце 70-х никто в штатах не знал про экстази. Грег сделал масть по отдаче очень похожую на тепершнюю экстази, и я ее испытал уже тогда на себе. У него была даже подогнана философия под это дело о непроходящем желании заниматься «секесом». Но в ту ночь произошло нечто другое. Нас было четверо в ресторане Националь на Брайтоне. Все было нормально до момента, пока он мне не поведал,