Вслед за этим два отряда стремительно спускаются с холма, другие два отряда бегут направо, а еще два отряда – налево. Чека стоит на холме с тремя остальными.
Снова раздается звук сталкивающихся щитов. Вот это люди! Они бьются! Они не бегут! Один неприятельский отряд за другим кидается на них, а они все стоят. Они падают сотнями, тысячами, но ни один не бежит, и на каждом из павших лежат по два мертвых тела. Ого! Го, отец мой! Из этих двух отрядов ни один воин не остался в живых. Это были все мальчики, но все дети царя Чеки. Сам Менцива погребен под грудами своих мертвых воинов. Теперь больше нет таких людей. Вот они убиты, все успокоились.
Однако Чека все еще стоит с поднятой рукой. Он зорко оглядывает и север, и юг. Смотри! Копья блестят среди листвы деревьев.
Передние ряды нашего войска сошлись с крайними отрядами неприятельского. Они убивают и их убивают, но воины Цвида многочисленны и храбры! Мы начинаем терять слишком много воинов.
Тогда Чека опять говорит одно слово. Военачальники слышат его, воины вытягивают шеи, чтобы лучше услышать.
Вот оно раздается, наконец:
– Вперед, дети племени зулусов!
Слышен рев, топот ног, копья сверкают, перья развеваются, и подобно реке, выступающей из берегов, или тучам перед бурей, мы обрушиваемся без разбора на друзей и врагов. Они спешно строятся, готовясь встретить нас. Но поток уже пролетел, раненые приподнимаются и подбадривают нас. Мы топчем все на пути своем. Что нам до них? Они не могут больше биться. Навстречу нам стремится Цвид, мы сталкиваемся, подобно двум стадам разъяренных быков.
0-у! Отец мой! Больше я ничего не помню. Все окрасилось в багровый цвет. О, эта битва! Эта битва!
Мы отбросили их, но когда нам удалось одолеть врага, ничего не было видно – откос холма, казалось, пылал и чернел. Немногие спаслись бегством, да почти некому было и бежать. Мы пронеслись над ними, как огонь, и уничтожили их. Наконец мы остановились, ища взором врага. Все были мертвы.
Войска Цвида не существовало больше. Началась перекличка.
Десять отрядов видели восход солнца, и лишь три видели его закат: остальные были там, где солнце уже не светит.
Таковы бывали битвы во времена царя Чеки!
Вы спрашиваете, что сталось с отрядом, обратившимся в бегство? Я сейчас скажу вам, отец мой!
Когда мы вернулись в наш крааль. Чека призвал этот отряд и сделал ему перекличку. Он говорил с ними ласково, благодарил за службу, прибавив, что находит естественным, что «девушкам» делается страшно при виде крови, и что они бегут назад в свои краали. Тем не менее, он приказал им не возвращаться, а они все же вернулись!
Что же ему делать?
С этими словами Чека закрыл лицо руками.
Тогда воины убили их всех, около двух тысяч человек, убили, осыпая насмешками и упреками!
Вот как поступали в те времена с трусами, отец мой. После такого примера против одного зулуса вступало в борьбу не менее пяти воинов всякого другого племени!