– Полюбуйтесь! – воскликнул Нисим, тыча пальцем в крупную фотографию на первой полосе. – Группа раввинов, собравшись прошлой ночью на кладбище каббалистов в Цфате, совершила Пульса де-нура – обряд древнего каббалистического проклятия. Объектом проклятия стал не кто иной, как глава правительства.
– Чушь, – презрительно скривил губы реб Вульф. – Нет такого понятия: «древнее каббалистическое проклятие». У нас принято благословлять людей, а не проклинать.
– А Шабтай Цви? – воскликнул Нисим. – Ты же сам рассказывал о проклятии графу Липинскому.
Действительно, недели три назад, на одной из вечерних посиделок, реб Вульф припомнил историю, услышанную им много лет назад от рава Штарка.
К середине 1665 года большинство раввинов признало Шабтая Цви Мессией. Во многих общинах отменили траурный пост 9 аба и вместо него устроили праздничный день с благословением на вино и двумя торжественными трапезами. И только знаменитый раввин Львова Давид бен Шмуэль, осторожный и основательный, как и его книги, медлил с решением. Во Львове пост прошел, как и во все годы, а в начале 1666 года раввин отправил в Измир, где проживал Шабтай Цви, доверенного посланца.
Когда тот вернулся, Давид бен Шмуэль долго беседовал с ним в своем кабинете.
– Я слово в слово передал господину Цви ваше послание, – сказал посланник. – Когда он услышал о несчастьях, чинимых львовской общине бесчестным графом Ольгердом Липинским, тут же наклонился, вырвал из земли пучок травинок, прошептал что-то и пустил травинки по ветру.
– С графом я покончил, – сказал господин Цви. – Возвращайся во Львов и передай тому, кто тебя послал, что медлительность не пристала столь знаменитому мудрецу.
– Как вы знаете, граф умер два месяца назад, – продолжил посланец. – Я проверил даты – смерть настигла негодяя именно в тот день, когда господин Цви произнес свое проклятие.
– Он шарлатан! – воскликнул Давид бен Шму– эль. – Мессия будет убивать словом. Если Шабтаю Цви понадобились дополнительные действия – значит, он просто колдун.
Раввин отпустил посланца и тут же написал свое знаменитое письмо, с которого начался закат Шабтая Цви.
– Причем тут Шабтай Цви! – реб Вульф скривился, точно от горького лекарства. Само имя отступника подняло в нем волну отвращения. – Как ты можешь учить из нечистого о чистом?
– Хорошо, – согласился Нисим, но тут же перешел в новую атаку. – А Хафец Хаим и Троцкий?
Всё тот же реб Вульф рассказывал от имени рава Штарка, будто в начале двадцатых годов Хафец Хаим собрал в свой синагоге десять раввинов, достал свиток �