Магия наполнила ее и запульсировала в такт биению сердца.
– Бремя свое до конца донесу и встречу судьбу лицом к лицу. Воля твердая сильна, пусть исполнится она.
Она закрыла глаза и стиснула кулаки, словно хотела сразиться с ночью. Словно могла пробить пелену, мешавшую ей видеть будущее.
– Почему я не знаю? Почему ничего не делаю? Почему только чувствую?
С воздухом что-то случилось; казалось, ее щеки погладили теплые ладони. Но это было не успокоением, в котором она нуждалась, и не попыткой уговорить ее проявить терпение. Поэтому она отвернулась от моря и побежала к дому, в окнах которого горел свет. Полы плаща летели за ней.
Лулу сидела в постели с третьим бокалом вина, последним триллером «Дневник американского каннибала» и пакетиком чипсов с сыром и луком. Спальню оглашала пальба Мэла Гибсона и Данни Гловера: одновременно Лулу смотрела по телевизору «Смертельное оружие».
Таков был ее обычный субботний ритуал.
Ночную рубашку ей заменяли рваные шорты, майка с надписью: «Лучше быть богатым, чем глупым», и фонарик, прикрепленный к бейсбольной шапочке.
Она жевала, глотала, смотрела то в книгу, то на экран и считала, что находится в своем личном раю.
Дождь барабанил в окна ее ярко раскрашенной «солонки с крышкой»[2]; ветер позвякивал бусами, заменявшими шторы. Довольная и слегка подвыпившая Лулу вытянулась под лоскутным одеялом, сшитым ею собственноручно.
«Никому и никогда не удастся искоренить во мне шестидесятые», – часто с легкой гордостью думала она.
Когда слова на странице начали расплываться, она поправила очки и села повыше. Лулу хотелось дочитать главу и выяснить, позволит ли глупая молодая проститутка перерезать себе горло.
Она была готова поспорить, что позволит.
Клюнув носом, Лулу вскинула голову и изумленно заморгала. Кто-то прошептал ее имя.
«Ну вот, слуховые галлюцинации, – недовольно подумала она. – Старость – не радость».
Допив остатки вина, Лулу посмотрела на экран.
Оттуда ей улыбался Мэл Гибсон. Его ярко-голубые глаза смеялись.
– Привет, Лу! Как дела?
Она протерла глаза и яростно заморгала. Но видение не исчезло.
– Какого дьявола?
– Вот и я говорю, какого дьявола? – Мэл сделал шаг в сторону, и Лулу увидела наведенное на нее дуло пистолета калибром с пушку. – Никто не хочет жить вечно, верно?
Грянул выстрел, и комната озарилась ярко-красным светом. Острая боль заставила Лулу вскрикнуть и прижать руки к груди. Когда она быстро села, ожидая увидеть кровь, чипсы полетели во все стороны.
Но она не ощутила ничего, кроме бешеного стука собственного сердца.
На экране Мэл и Данни спорили о какой-то полицейской процедуре.
Чувствуя себя набитой дурой, она заковыляла к окну. «Нужно глотнуть свежего воздуха, – подумала Лулу. – Чтобы в голове