Сумерки «красных дней». Декабрь 1905 года в Иркутске. Максим Викторович Куделя

в самом начале погрома. Однако все, что предпринял не так давно назначенный исполняющим обязанности коменданта штабс-ротмистр Степанов45 – вывел 40 находившихся в его распоряжении солдат и оцепил вокзал. Впоследствии это решение служило поводом для обвинений в попустительстве и чуть ли не поддержке погрома, однако с точки зрения буквы закона ничего иного от него ждать и не приходилось. Охрана станции являлась для коменданта не просто главной, но единственной задачей. И убийство, и вызванные им беспорядки происходили за полосой отчуждения железной дороги, действовать за пределами которой, тем более с применением или угрозой применения оружия, Степанов мог только с санкции местных властей46.

      Главной проблемой было то, что в предместье не было войск (во всяком случае таких, на которые можно было положиться, учитывая только что подавленную солдатскую забастовку и срочную демобилизацию запасных). Сообщение с центральной частью города сильно осложнялось тем, что понтонный мост, связывавший ее с «железнодорожным» левобережьем, был снят еще днем 10 декабря ввиду начинающегося ледостава47. Паромная (плашкоутная) переправа налажена не была48, а пароходная и, тем более, лодочная были небыстрыми и небезопасными:

      «В дни ледостава разлившаяся кипящая Ангара представляет жуткое зрелище. Над водой все время стоит густой туман. Под прикрытием тумана по черной воде проносятся большие льдины. В их неожиданном появлении и заключается опасность переправы»49.

      С началом погрома околоточный (с Хахутовым?) отправился за Ангару, а Степанов послал за поддержкой к коменданту сборного пункта иркутской внутренней эвакуационной комиссии Кривцову. Сборно-эвакуационный пункт представлял собой бараки на так называемой «Переселенческой ветке» или «Переселенческой платформе», где-то в районе современной улицы Тургенева50. Войск не было и там, так как события пришлись на «окно» между эвакуационными эшелонами. Была только охрана пункта, которую Кривцов и отправил на станцию под командованием прапорщика запаса.

      Можно предположить, что находившиеся на станции 40 человек и прибывшие со сборного пункта еще 30 были железнодорожной охраной51. Как бы еще и не того самого батальона, в котором служил Кузьменко. Это могло бы объяснить и нежелание Степанова отпускать их из-под своего непосредственного контроля и довольно пассивное поведение этих охранников. Подошедшие со сборного пункта военные были направлены Степановым «пройтись по предместью» с предписанием не открывать стрельбы и не производить арестов52. Проку от этой демонстрации было немного, и в конце концов дружинники попросили их продвинуться по Александровской в сторону циклодрома (нынешний парк им. Парижской Коммуны) с целью отсечь дальнейшее распространение погрома53.

      В это же время (11:30) к вокзалу прибыли пристав 1 полицейской