И только позабытый зомби печально мялся в углу…
До Виноградной мы домчались с шиком – на такси.
Мердок галантно помог мне выбраться из автомобиля, и я направилась прямиком к дому троллей.
Зацвели сливы, и в белой пене лепестков это нагромождение камней выглядело даже приветливо. И запах… Я позволила себе на мгновение прикрыть глаза и насладиться благоуханием цветущих садов.
Птицы поют, пчелы жужжат – красота!
Бабка Марья наблюдала поверх забора, для удобства подложив вместо ступеньки чурбачок.
Ох какие слухи пойдут!
Кстати, надо бы ее порасспросить насчет мадам Цацуевой (ее дом почти напротив), вдруг что-то видела или слышала? Главное, не забывать делить все рассказанное на десять, а лучше на двадцать.
В писатели бы бабке Марье податься, с ее-то неуемным воображением!
– Хозяева! Эй, хозяева! – привычно завела я, и Мердок удивленно на меня покосился.
«Эх, белая кость! – подумала я снисходительно. – Не знаете вы быта и нравов частного сектора!»
Тролли всё не отзывались.
Наконец бабка Марья не выдержала:
– Милка, да в запое они!
– И давно? – удивилась я.
Как говорится, вчера еще ничего не предвещало.
– Так с утречка прямо! – охотно поделилась бабка Марья. – Как ваши-то приехали, так тролли эти окаянные что-то там у себя бузить начали. А потом чую – звон. Кубками своими звенят, ироды!
И осуждающе покачала головой.
Я усмехнулась. Тролли действительно всегда пили из вместительных пол-литровых посудин, просто потому, что обычные рюмки им как слону дробина.
– А вы уверены, что они по-прежнему там? – осведомилась я, дернув за рукав Мердока, который уже открыл было рот.
– Да где ж им еще быть? – всплеснула руками бабка, чуть не сверзившись при этом со своей ненадежной опоры. – Звенят, и бубнят чего-то, и шебуршат!
Я прислушалась, но не уловила ни звука. Вот это и называется: нюх – как у собаки, глаз – как у орла!
– Что ж им, иродам, в горах ихних не сиделось? – завела любимую песню бабка Марья. – Понаехали тут…
Мердок поднял ладонь.
– Пожалуйста, тише, – попросил он, к чему-то прислушиваясь.
Ха, не на ту напал! Такие старушки вежливость считают слабостью.
– Вот я и говорю, зря правительство с ними цацкается! – повысила голос бабка Марья. – Идолища проклятые! Вот в наше время…
– Тихо! – ледяным тоном повторил Мердок.
Голоса он не повышал, но бабка словно подавилась гневной тирадой.
Следователь кивнул и снова повернулся к логову троллей. Я последовала его примеру.
От дома на знакомый мотив доносилось негромкое: «Шумела степь, кусты шуршали, охота доброю была…»
Интересно, это эльфы у троллей сплагиатили или наоборот?
Надо у Ульва спросить, вдруг он в курсе?
Я незаметно ущипнула себя за ухо. Что за неуместные мысли?!
– Грендель! –