Пете казалось, от этого запаха он никогда не отмоется. Смрад долго вязался в его представлении с женщинами, хотя он себя убеждал: «Невозможно, чтобы все они были „шлюшками“.»
Соглашаясь на эту интригу, он не строил особых иллюзий, но такого эффекта не ожидал. Это была почти катастрофа. Петя казался себе несчастным, никчемным и подлым. Душа требовала как можно скорее зашторить в памяти гостиничное приключение. Но он чувствовал, что это ему никогда не удастся. То, что произошло нельзя было назвать ни интрижкой, ни фарсом. Это было возмездием за предательство и одновременно уроком на годы вперед: он узнал, как пахнет преисподняя.
4.
Весьма удрученный он возвращался домой окраиной парка. Смеркалось. Накрапывал дождик. Было пустынно. Навстречу шел, не спеша, человек. В свете уличного фонаря Петя видел его глаза, смотревшие прямо в лицо. «Не надо на него смотреть!» – приказал себе Галкин. Заметив, что он отводит глаза, человек осмелел и, подойдя вплотную, спросил: «Закурить не найдется?»
– Не курю.
– А который час?
Петя, взглянув на часы, сказал время.
– Ну-ка, ну-ка… Часики-то – не больно шикарные. Ну, да ладно, и такие сгодятся. Сымай!
– В каком смысле?
Человек показал нож.
– Этого захотел?
Сзади кто-то, сунул руку в брючный карман, где у Пети лежал кошелек. Обратно рука появилась уже со сломанной кистью и, няньча ее, грабитель взвыл, как серена. А тот, кто был впереди, упал на колени и уперся лбом в грязь. В таком виде Галкин оставил парней на окраине парка. Все закончилось, можно сказать, не успев начаться. Это даже нельзя было называть разборкой. Он не только не отвел душу, он почти не заметил случившегося. Галкин даже сказал: «Ради бога, простите!» – будто по рассеянности наступил на хвост кошке.
После всего, что с ним приключилось, домой идти не хотелось. Дождя уже не было. Из парка он «вырулил» на освещенную улицу. Шел вперед, навстречу обжигающей глаз рекламе. В голове не было никаких мыслей. Шел, как мошка на свет. «Притормозил» перед надписью: «Стрептиз-бар». Подумал: «Не слишком ли много нынче стрептизов?!» В сам бар заходить не стал. Остановился поодаль от входа, будто ждал кого-то. Возникло предчувствие, что сейчас что-то будет, – то самое, что однажды он упустил.
Из темноты к Пете подходили люди, что-то спрашивали. Он отрицательно качал головой или отвечал: «Нет». И люди возвращались во тьму, словно принадлежали ей и не могли без нее просуществовать. Из бара доносились звуки музыки, шум голосов и аплодисменты. То и дело подкатывали