«Не знаю, – повторяет Онни. – Потом, иногда, не знаю».
И замолкает.
Я молчу тоже, уставившись в большое старое окно с облупившейся краской, за которым сплошная темнота. Белые ночи кончились, за грязным стеклом в разводах не видно ничего, будто бы кто-то на него снаружи набросил черную тряпку.
Говорю ему: «Пока». Он отвечает: «Пока». Кладу трубку, сажусь на ступеньку в двух шагах от двери.
И начинаю реветь. Сильно, взахлеб, икая, чувствуя, как к горлу подкатывают спазмы. Смотрю на облупившуюся оранжевую краску на полу, через которую видно кое-где грязные деревянные доски.
У меня нет больше никаких идей о том, что делать теперь, потому что Онни не был моим билетом, он был шансом выбраться оттуда, откуда я так сильно хочу выбраться.
Слезы текут и текут, во рту появляется металлический привкус, так бывает всегда, когда плачешь.
У меня опухает лицо. Чувствую, как щеки становятся алыми, а губы наливаются кровью.
И я набираю другой номер. Номер того человека, от которого так хочу убежать.
«Да», – он отвечает сонным голосом. У него около пяти утра, я разбудила его.
«Ты можешь говорить?» – спрашиваю его.
«Конечно», – отвечает он.
И мы говорим до самого утра, моего утра.
Джон
Глава 5
Вильнюс похож на город из сказок, какими я представляла их себе в детстве. Красные, оранжевые, коричные черепичные крыши создают ощущение, что ты в волшебной стране. Даже после заката узкие улочки, покрытые брусчаткой, выглядят все равно уютно из-за желтого света фонарей.
На мне черное платье до середины голени и красная помада, я иду в бар.
Только что закончила работу на сегодня и хочу выпить. Утром я купила себе кашемировое серое пальто, в ноябре в Прибалтике холодно. На самом деле, мне не с кем пить, у меня нет в этом городе друзей, как нет и каких-то планов.
Бар – это то место, куда идут люди, когда у них нет планов.
Вчера я пила коньяк в ресторане в Radisson с итальянцем невысокого роста. Мы познакомились там, куда я иду сейчас, а через полчаса отправились искать место поспокойнее. Итальянец прилетел сюда по работе на три дня и сегодня утром уже вернулся в Милан. Мы говорили весь вечер о фильмах и книгах, до самого закрытия.
Я сняла кровать в общей комнате в хостеле в центре города на две недели, у меня осталось совсем немного денег, которых хватит только на еду. Последние я потратила на это пальто, но на днях мне должны перевести гонорар.
У меня нет перчаток и пальцы от ветра покраснели, пока я шла по улице, поэтому в баре, не раздеваясь, заказываю глинтвейн, только потом снимаю пальто и резинку с волос, и песочного цвета копна рассыпается по плечам.
Большой и горячий стакан приятно ложится в руку, и я осматриваюсь по сторонам: ищу компанию себе на этот вечер. Это четверг, поэтому бар полупустой. Пара мужчин сидит за другим концом стойки.
Я протяжно смотрю на одного из них, но он так увлечен