– Откуда ты, Александр?
– Я с Земли, – просто ответил парень. Валерий хватанул ртом воздух, не представляя, что говорить дальше. Какой прок землянину лететь на Глизе-667?
– Ты не выглядишь особенно радостным… – осторожно сказал Валерий после короткой паузы. Александр смерил его неодобительным взглядом:
– Я пришёл сюда не радоваться, а тосковать. На самом деле я ненавижу вас всех, – с внезапно возникшей в голосе злостью заявил он. – Собрались у телескопов, как обезьяны, и любуются светом двадцатилетней давности. Какая тебе разница, смотреть эту картинку здесь или у себя на Фемто? В эти телескопы попадает просто свет. Голубой планеты, от которой этот свет отразился, нет! Её нет, Валерий! Нет никакой Земли-ноль! – закричал Александр, привлекая к себе внимание всех без исключения пассажиров автобуса. – Есть только Земля. Полетели со мной и я покажу тебе, во что человечество превратило свою колыбель! Отсюда всего семь парсеков, даже вздремнуть не успеешь, как мы прилетим и ты увидишь бескрайние мёртвые пустыни, голые стволы деревьев там, где их не вырубили. Увидишь реки, по которым течёт чёрная слизь. Вдохнёшь воздух, от гнили и кислотности которого тебя не спасут кибер-лёгкие. Что, не хочешь? А вы, – он стал осматривать пассажиров автобуса, как бы выискивая желающих, – никто не хочет со мной на Землю? Увидеть её настоящую, как она есть, не прикрытую вуалью двадцати световых лет?
– Мама, он врёт? – раздался в последовавшей тишине детский голос.
– Конечно врёт, милая. Дядя пьяный. Надень наушники.
Голос женщины словно послужил сигналом – все сразу стали отворачиваться и возвращаться к своим делам: к просмотру неба в окнах автобуса, к обсуждению увиденного в планетарии и сравнению Земли-ноль с картинками в купленных сувенирных атласах. Александр сел и тяжёло вздохнул:
– Видишь, людям проще разделить одну планету на две – на «до» и «после», на «Землю-ноль» и «Землю», чем признать, что они своими руками уничтожили жемчужину космоса, колыбель человечества, истинный рай.
– Мы не хотим учиться на своих ошибках, – тихо сказал Валерий.
– Да, – просто ответил Александр.
Валерий сидел в немом оцепенении. Куда подевался весь восторг, который переполнял его еще несколько минут назад? Перед его мысленным взором всё ещё мелькали зелёные луга и леса, озёра и реки, пушистые облака и снежные шапки гор. Он должен был осознать, что всего этого нет. Что всё это – лишь отражённый от Земли двадцать лет назад свет. Конечно, умом он всегда понимал это, так же как ребёнок понимает, что игрушка не живая, а плюшевая; но так же, как ребёнку это не мешает в головой погрузиться в жизнь игрушки, так и Валерий,