Не знаю, что там варилось «наверху», то есть в кабинете главного, куда меня вызывали лишь для поручений да втыков, но этаж был не в восторге, тем более что новичок не сделал ничего, ну ничегошеньки, чтобы обольстить капризный и своенравный даже в те колючие времена коллектив «Комсомолки». Он демонстрировал осторожность, а то и нерешительность при ведении номера – самый надежный способ восстановить против себя. Мямлил, когда вместо главного вел летучки. А главное, ничего не писал сам.
Шатуновский даже сочинил что-то вроде безадресного фельетона, герой которого, редактор-перестраховщик придуманного еженедельника, так же растягивал слова, как Воронов, и так же дергал себя за пальцы в минуты объяснений со строптивыми авторами. Поначалу Илья даже пытался пристроить фельетон в «Комсомолке», не уверен, что не с ведома Аджубея. Когда же бдительный Горюнов пресек эту диверсию, отнес свой труд в «Крокодил», где его охотно напечатали. Строки из него разгуливали по этажу, как пословицы.
Время шло, никаких событий с Вороновым не происходило, но отношение к нему менялось к лучшему. Не вредный, не мстительный. Хоть и упирается, но давлению поддается… Решающее значение сыграли, однако, два неравнозначных момента. Этажу стало известно, что Ю. П. – так его стали заочно величать, и это одно уже было полупризнанием, – находился в Ленинграде все 900 блокадных дней. И не только находился, но и в свои 12–15 лет был активным участником молодежных дружин и отрядов, помогавших старым и больным, спасавших тех, кто был уже, в сущности, обречен на гибель, и хоронивших тех, кого уже невозможно было спасти. Похоронив многих своих близких, он и сам чудом остался в живых. После снятия блокады стал одним из самых молодых кавалеров медали «За оборону Ленинграда».
Второе обстоятельство было совсем иного рода. Стало известно, что у «тишайшего» Юры роман. И с кем? С самой красивой в редакции девицей – секретаршей отдела информации. Больше того, она уже ждет от него ребенка. То есть точно никто ничего на этот счет не знал, но слухи ходили и придавали молодому замглавного весу. Словом, когда Аджубею пришла пора переходить в «Известия», и для «верхов», и для «низов» было ясно, что его преемником может быть только Юра. Поговаривали, правда, и о том, что Алексей Иванович поставил ему условие: замом возьмешь Бориса Панкина.
Так или не так, но Юра, когда его назначили, мне эту должность сразу же предложил, и я на нее согласился.
В