– А вам, Людмила, можно уже и не учиться. У вас и так все хорошо получается.
– Марк, зовите меня просто Люся. Мы с вами подружимся, я уверена.
– Ох! Люська, – тяжело вздохнула Панкратьева.
Люська послала Шеферу воздушный поцелуй и довольная собой выкатилась из квартиры. Всю дорогу до дома она ловила непривычные для нее заинтересованные взгляды мужчин и старалась увидеть свое отражение в витринах и окнах метро. То, что ей удавалось увидеть, Люське однозначно очень нравилось.
А с Марком Шефером Люська действительно подружилась. И ничего странного в этом не было, потому что в городе Ленинграде не существовало человека, с которым не подружилась бы Люська Закревская, если бы того захотела.
Вот только с личной жизнью у Люськи была полная беда. Сразу после восстановления в институте Люська решительно и бесповоротно влюбилась в студента четвертого курса Славика Виноградова. Она ходила за ним хвостом и буквально мельтешила перед глазами. Конечно, она с ним подружилась, уж это-то она могла делать лучше всех, а вот дальше дружбы дело никак не шло.
Славик торговал иностранной техникой и поставил этот бизнес на широкую ногу. Люська была в полном восторге от его предпринимательского таланта, она понимала, что весь ее крутеж-вертеж импортной парфюмерией и ворованными сигаретами ни в какое сравнение не шел с размахом дел Славика. Славик, в отличие от Люськи, с учителями иностранного языка в детстве не занимался, однако свободно говорил по-английски, прилично изъяснялся по-немецки и почти освоил финский язык. Финны и немцы из ГДР везли ему американские джинсы, а импортную аппаратуру ему поставляли его чернокожие друзья, проживающие в общежитии финансово-экономического института. Славик и сам проживал в этом общежитии. В свободное от учебы и торговли время он сидел в наушниках и записывал модную музыку на аудиокассеты. Эти кассеты Славик продавал по три рубля. Времени на всякие амуры у него практически не было. Кроме того в общежитии родного института и амурные вопросы решались вполне примитивно и ни к чему не обязывали. Большим минусом общежития было то, что там периодически подворовывали и постоянно пытались влезть в комнату, которую Славик занимал вместе со своим чернокожим напарником из Замбии. Кроме того, к этой комнате большой интерес имела и администрация общежития. Интерес администрации Славик гасил десятью рублями, а вот со взломщиками бороться было гораздо тяжелее. Плюс к этому Славику светило распределение в родной город, находящийся в самой глубокой дыре бескрайнего Казахстана. А тут Люська Закревская. Когда Люська смотрела на Славика своими влюбленными глазами, казалось, что она не только готова идти за ним на край света, пусть даже и в самую глубокую дыру Казахстана, но и готова отдать ему все вплоть до родительской жилплощади и собственных накоплений. И Славик, к большому огорчению Люськиного папы, от Люськиной любви отказываться не стал. Свадьба отгремела аккурат перед распределением. Славик остался в Ленинграде, а Люськин папа снял молодоженам отдельную квартиру недалеко от родительского дома. Это чтобы Люська могла