Единство в структурно-квантовой теории атомизма и непрерывности выражают и вместе приведённые в качестве эпиграфов к настоящей главе мысли Демокрита и Аристотеля. Хотя Аристотель считал, что его учение о непрерывности материи, движения, времени и пространства (то есть об их континууме) опровергает атомизм Демокрита, получается, что с учётом представлений о пространственной одномерности материи и её объединении в конечную непрерывную трёхмерную структуру, оно просто дополняет и уточняет его, в свою очередь, уточняясь и само. То же самое касается и мнения Аристотеля о невозможности сосуществования в природе непрерывности материи и абсолютной пустоты. Как уже говорилось, не материя, а только ненаблюдаемая, ни на что не влияющая, бескрайняя и вечная абсолютная пустота может быть непрерывна, однородна и изотропна во всём объёме бесконечного пространства по всем направлениям. Тогда как материя нашей Вселенной, судя по всему, представляет собой конечную дискретно-непрерывную структуру. Кстати, выбранные в качестве одного из эпиграфов к этой главе слова Демокрита приведены и в книге Эйнштейна и Инфельда «Эволюция физики» [4]. Думаю, есть смысл повторить здесь эти слова, показав и как, в каком контексте, они были в упомянутой книге процитированы:
«Двадцать три столетия назад Демокрит писал: „Условно сладкое, условно горькое, условно горячее, условно холодное, условен цвет. А в действительности существуют атомы и пустота. То есть объекты чувств предполагаются реальными, и в порядке вещей – рассматривать их как таковые, но на самом деле они не существуют. Реальны только атомы и пустота“. Эта идея остается в древней философии ни чем иным, как остроумным вымыслом воображения. Законы природы, устанавливающие связь следующих друг за другом событий, были неизвестны грекам. Наука, связывающая теорию и эксперимент, фактически началась с работ Галилея» [4].
Из чего следует, что, по мнению авторов [4], Архимед сформулировал свои знаменитые физические законы (гидравлический и рычага) и сделал выдающиеся инженерные изобретения, не проводя ни одного эксперимента, действуя инстинктивно, как муравей, Евклид заложил начала всей нашей математики, устанавливающие связь её с объективной реальностью, исключительно по воле древнегреческих богов, а Аристотель создал блестящую (на мой взгляд, ничуть не потерявшую до сих пор своего научного