И прошептать, не отпуская взгляда.
Можно! Теперь, небрежно кивнув, уйти.
Даже не взглянув на прощанье.
Как много людей вокруг?
Хорошо и холодно. Опус номер раз
Помнишь?
Когда нам хорошо, то с нами ничего не происходит.
Происходит лишь «хорошо», а прочее мёрзнет неподалёку.
Хорошо и холодно – это для отдыха, это для сохранения того, что потратить боязно.
Для оставшегося – настоящее.
Рваное сердце, душа лоскутная.
И невозможность сна, да – невозможность сна,
Как гарантия, что завтра всё-таки наступит.
Помнишь?
Нам хорошо, с нами это происходит.
Мы липнем телами друг к другу, только бы не остынуть.
Спокойный и ровный взгляд – хорошо.
Никаких неожиданностей – холодно.
И на пустом месте – падение.
Водоворот бесполезных слов.
Запомнишь?
Когда нам хорошо?
Мне – как и тебе.
Мне хорошо и холодно.
Только без брызг. Опус номер два
«Единственный приступ, который у меня был —
это приступ гениальности»
(из фильма «Лавка чудес»).
Когда помещаешь такой эпиграф, то писать нужно либо «ах, как хорошо», либо «ух, как обычно». Третьего не дано: ведь у третьего с понедельника на вторник свидание с заводной кометой. Но об этом – молчок, это личное. Личное – отЛичное, приЛичное, пубЛичное. В африканских образцах мыслей встречаются вкрапления известной породы. Я догадывался, что этим закончится: ведь буквы танцевали в словах с самого утра. А потом я придумал семь гадостей и одну пристойность, отправил прощальное письмо и заперся, открыв все двери. У моего сердца не было выбора, оно устало стучать только в одну сторону. Когда на небе постоянно не досчитываешься созвездий, приходится принимать меры. Сначала внутримышечно, потом внутрицветно и лишь к вечеру – непременно! Кто-то не должен этим заниматься, а вот тебя об этом точно спрашивают.
Сказка всё-таки достучалась. Пошла на крайности, привлекла (пронятых?) понятых и выслала эскорт. Всё, что оставалось – это открыть шлюзы и выпустить безмолвие прямо внутрь головы. Это немного больно, нестерпимо и невыносимо, а потом непривычно и жарко. Времени больше нет. Нет больше времени. Больше времени нет. Как и нет меньше, выше среднего и в меру упитанно, невзирая на противоположности.
Если это остановить, то граница будет без замка. Крот выроет норку вертикально вверх и обяжет небо.
С этого места аккуратнее, если ещё крыша не приросла так плотно, что через щели видно, как капли превращаются в снежинки, снежинки в щетинки, щетинки в ниточки радуги, и вот тогда можно выбивать стул. В одно касание, большего просто не выдержать. Не ищите: невозможно найти того, кто повсюду. Нам не суждено, и это неотвратимо. Принимайтесь с третьего дня, а иначе будет рано.
Вот так. Я и не собирался Вас предупреждать.
Опус номер три. Признание через заглавную Т.
И что?
И откуда