– У-ук!
– О боги, – пробормотал Ринсвинд. – Ты только посмотри!
– У-ук?
Сквозь решетку, находящуюся неподалеку от кухонь, тек сверкающий черный поток. Свет ранних вечерних звезд отражался от миллионов крошечных черных спинок.
Но вовсе не тараканы так расстроили Ринсвинда, нет. Все дело в решимости, с которой они шагали – нога в ногу, по сотне в ряд. Как и прочие неофициальные обитатели Университета, тараканы обладали несколько необычными чертами, но в топоте миллиардов маленьких ножек, одновременно ударяющихся о камни, было что-то особенно неприятное.
Ринсвинд осторожно перешагнул марширующую колонну. Библиотекарь перепрыгнул через нее.
Сундук последовал за ними, произведя хруст, словно кто-то станцевал чечетку на мешке с чипсами.
Покидать Университет все равно пришлось через ворота вместе с насекомыми и маленькими перепуганными грызунами. Сундук не умел лазать по стенам, зато умел проходить сквозь них, причиняя необратимый ущерб, поэтому Ринсвинд предпочел не рисковать. Выйдя за ворота, волшебник решил, что если пара кружек пива, выпитых в спокойной обстановке, не позволит ему увидеть вещи в совершенно ином свете, то еще несколько кружечек, возможно, помогут достичь желаемого. Во всяком случае, попытаться стоило. Вот почему он не присутствовал на обеде в Главном зале. И это оказался самый важный обед из тех, что Ринсвинд в своей жизни пропустил.
За университетской стеной что-то слабо звякнуло, и за торчащие наверху штыри уцепился крюк. Мгновением спустя стройная, одетая в черное фигура легко соскочила во двор Университета и бесшумно двинулась в сторону Главного зала, где вскоре затерялась.
Ее все равно никто не заметил бы. С другой стороны университетского городка к воротам приближался чудесник. Там, где его ноги касались камней мостовой, потрескивали голубые искры и испарялась вечерняя роса.
Было очень, очень жарко. Огромный камин у расположенной по вращению стены Главного зала раскалился почти добела. Волшебники плохо переносят холод, так что жар от ревущих поленьев без труда плавил свечи, находящиеся в двадцати футах от камина. Лак, нанесенный на длинные столы, пузырился и кипел. Воздух над собравшейся компанией был сизым от табачного дыма, который, клубясь в случайных потоках магии, принимал самые необычные формы. На центральном столе лежал зажаренный поросенок с выражением крайнего раздражения на морде – его зарезали, не дождавшись, пока он доест свое яблоко. Сделанная из масла модель Университета потихоньку растворялась в лужице жира.
Пиво здесь