Готовить для нее, разумеется, я не стал, предложив ей сходить в кафе на соседнем углу, в сопровождении ее невидимого друга. Нет, конечно, так я тогда не сказал, но подумал именно так. Но она вежливо отказалась питаться вне дома. Боже, какого ангела небесного ты мне спустил на землю босиком! А крылья, видимо, сгорели, как и ее тосты поутру.
Звон бьющейся посуды разбудил меня не хуже будильника, но вскакивать с постели я не стал, а, напротив, перевернулся на другой бок и вознамерился снова уснуть. Но, как оказалось, ненадолго. Резкий грохот… Встав и натянув на себя белую майку, я направился в кухню. Картина была следующая: три разбитых тарелки, перевернутый стол и все, что на нем было. Благо ножи были спрятаны: в тот момент, кроме них, я думать ни о чем больше не мог.
– К счастью, – невинно сказала она, собирая фаянсовые осколки.
– И тебе доброе утро, – натянув улыбку, ответил я.
В тот момент мне уже было не важно, что она существо слабого пола. Я готов был пойти на любые меры, чтобы это «счастье» в моей квартире никогда больше не появлялось. Но с выдохом я отпустил дурные мысли и решил помочь ей, пока она полностью не разгромила мне кухню. Каким образом она перевернула стол, я спрашивать не стал. Держать себя в руках становилось все труднее, а ей, как мне показалось, легче. Это временно, это всего лишь временно, повторял я себе, собирая мелкие кусочки бывших чашек и тарелок. Медленно и глубоко дыша носом, я восстанавливал свою психику – до этого дня я даже слова такого не употреблял, а теперь можно смело садиться на таблетки от нервного срыва. Но она все-таки решилась добить.
– Дорогой, я только хотела накрасить ногти, – безобидно и спокойно начала она. – Только я села поудобнее и положила на стол свои ножки, как он…
Она не успела закончить, на свое же счастье. В таком гневе я себя еще не помнил… Из моего кулака, в котором был сжат осколок, между побелевших от напряжения пальцев засочились красные струйки. Но это меня беспокоило меньше всего. Ни боли, ни шока я почти не ощущал.
– Ты красила ногти на ногах… на этом столе? – сквозь зубы процедил я.
– Извини, я так привыкла и не хотела, чтобы так получилось… Извини! – в слезах, виновато закончила она.
Актриса из нее еще та. Как ее до сих пор носит на этом свете, ума не приложу! Где же ты, кирпич, когда ты так нужен голове? Выбежав из кухни, она юркнула в спальню, оставив меня наедине с этим…
На кухонный стол, на котором я каждый день принимал пищу, она клала свои ноги. Сколько матерных слов я вспомнил в тот момент! Забинтовав руку и приведя все в порядок – хотя какой там порядок! – я приходил в себя, в спокойное состояние, если это можно было так назвать. Это только второй день, а чувствую, что лечиться мне нужно будет месяца два, как минимум, после такого, мягко говоря, стресса.
Я зашел в спальню. Она сделала вид, что не заметила меня. Все-таки не уберег я свои книги, она добралась и до них. Я выдохнул… а на вдохе попытался начать разговор.
– Не