– Разве с каждым днем мусора не становится все меньше?
– Да. Но только не на этой улице…
После этого ответа он понял, кто перед ним стоял и как Парижу удалось в этой жизни стать тем, кто он есть. Больше у него вопросов не было. Одно восхищение.
Только что вышедшая из ванны Роза – без одежды – была еще прекраснее… Рассыпавшиеся по плечам мокрые волосы, оголенная грудь и глаза цвета кофе. Кофейные… Вот только сейчас ее интересовало что-то покрепче. Что-то поглубже банальных слов и погрубее увиденных снов… Что-то с ароматом безумия. С тем запахом, что сводит с ума: закатывая глаза, выгибая талию… до судорог… и уносит далеко, туда, где нет постели. Где только дыхание напоминает о времени, которого нет и быть не может в эти минуты. Громкая тишина. Бешеное биение сердца. Не чувствуя укусов, царапин, не слыша крика… извивы тела… До конца.
Еще минут десять Роза не могла прийти в себя, отойти от возбуждения в каждой клетке. И в квартире пустой – одна, будто запертая в клетке с собой. Роза… Очнись! Роза… Открой глаза! Роза…
Без сознания она пролежала больше трех часов. Игла в левой руке… Она пришла в чувство и, вытащив иглу, бросила ее на пол. Подошла к зеркалу и, осмотрев всю себя, наигранно улыбнулась. Смеялась безумно в очередном порыве, не отводя глаз от своего отражения. А может, ей нравилось так – играть? В большом зале пустых стульев и неуслышанных аплодисментов. Актриса… Ее главная роль. Вот только нет антракта в этом театре. А после титров не несут на руках, а уносят. И за черными шторами нет белых полос и каштановых волос. Там, за шторами…
День первый
«Суп»
«То, что она решила остаться у меня, было не так странно, как опасно. Не скажу, что я боялся ее присутствия, но некий дискомфорт постоянно испытывал. Наблюдал за каждым ее шагом и передвижением, и мне казалось, что ничем хорошим это не закончится. И, как всегда, я оказался прав… Разбитая рамка. В ее руках все становилось потенциальной бомбой. Но, благо господнее, что она еще не добралась до книг на полках, которые непременно превратились бы в безвинные жертвы ее насилия.
Мало того, что это хрупкое беззащитное божье создание не умело готовить, так ей еще не понравился мой суп. Он был для нее слишком постным. Такая наглость выходила за грани всех рамок, разбитых и еще уцелевших. Первая моя мысль была – надеть тарелку прямо ей на голову, но эта мысль так и осталась блуждать в моей вскипевшей голове. В ответ я просто промолчал и попытался насладиться своим творением. Шедевром. Все, что я готовил, всегда было для меня самым вкусным и изысканным. Ни одно ресторанное блюдо не могло превзойти моих стараний, и всегда я оценивал это по достоинству. Но в этот раз продлилось мое наслаждение недолго… После слов «Я сейчас закажу нам пиццу!» я чуть не подавился. Конечно, я могу понять, возможно, она привыкла так питаться и, скорее всего, от этого я чуть не надорвал себе спину, когда нес на руках ее в тот вечер, но мысль про тарелку на голове все еще оставалась актуальной и возгоралась во мне со скоростью