Евгения ответила на эти слова свекра презрительной улыбкой. Напоминание о том, к чему он ее принудил, менее всего могло заставить ее исполнить его желание. Чувство попранного достоинства вновь дало о себе знать и заставило ее пренебречь даже вполне справедливыми требованиями свекра.
– Очень жаль, господин Берков, что для меня, кроме обязанностей вашей невестки, существуют, оказывается, и некоторые другие, – холодно возразила она. – Это был исключительный случай, и, надеюсь, вы позволите мне и впредь поступать в таких обстоятельствах в соответствии со своими убеждениями.
Перед Берковым была опять баронесса Виндег, указывающая мещанину-миллионеру его настоящее место, но он то ли был раздражен предметом спора, то ли на него слишком подействовали обильные возлияния за обедом, только на этот раз он не выказал обычной почтительности к невестке, а возразил ей в довольно раздражительном тоне:
– В самом деле? Ну, так я попросил бы вас подумать…
Он не закончил своей фразы, потому что Артур, бывший до сих пор безучастным зрителем, вдруг очутился рядом с женой и сказал спокойно:
– Прежде всего я попрошу тебя, папа, прекратить этот неприятный спор. Я предоставил Евгении полную свободу действий и не желаю, чтобы кто-нибудь стеснял ее в поступках.
Берков посмотрел на сына, как бы не веря своим ушам; он привык к тому, что Артур безучастно относился к подобным сценам, и потому был крайне удивлен его вмешательством и тем, что он принял сторону жены.
– В тебя, кажется, вселился дух противоречия, – насмешливо бросил он сыну. – Против объединенных сил я должен буду обратиться в бегство, тем более что мне надо докончить кое-какие дела. Надеюсь, Евгения, что вы завтра будете не в таком воинственном настроении, а вы, мой сын, уступчивее, чем сегодня. До свидания!
Раздосадованный Берков, уходя из гостиной, не подозревал, что своим внезапным удалением поставил молодых людей в трудное положение. С того памятного вечера они избегали оставаться наедине друг с другом и виделись только при посторонних или за столом в присутствии слуг, и это неожиданное tet-a-tet, казалось, было одинаково неприятно обоим. Артур понимал, что не может уйти вслед за отцом, не сказав жене хотя бы двух-трех слов, но прошло несколько секунд, прежде чем он на это решился, так что Евгения предупредила его.
– Ты совершенно напрасно пришел мне на помощь! – сказала она холодно. – Я и одна отстояла бы свою независимость.
– Я нисколько не сомневаюсь в этом, – возразил Артур так же холодно, – но я не уверен в деликатности