– В Бретань? – бессмысленно повторил он.
Она отвела глаза, но упрямо смотрела на костры вдоль дороги. Далеко на севере горизонт был окрашен красным заревом, более ярким, чем костры. Томас понял, что английские солдаты опустошают нормандские поля, как тот эллекин, с которым он сам орудовал в Бретани.
– Я смогу быть рядом с Шарлем, если мы вернемся в Бретань.
Томас потряс головой. Он, конечно, понимал, что вид разрушений, чинимых войсками, вернет их обоих к действительности, из которой они были выключены в последние недели своей свободы, но он не мог и предположить, что у Жанетты возникнет желание вернуться в Бретань.
– Ты сможешь быть рядом с Шарлем, – осторожно проговорил он, – но сможешь ли ты его увидеть? Подпустит ли тебя герцог?
– Может быть, он передумает, – без особой уверенности проговорила Жанетта.
– А может быть, снова тебя изнасилует, – жестоко сказал Томас.
– А если я не пойду туда, – пылко возразила она, – я уже никогда не увижу Шарля. Никогда!
– Тогда зачем же мы шли сюда?
– Не знаю. Не знаю!
Она рассердилась, как раньше, когда Томас впервые встретил ее в Ла-Рош-Дерьене.
– Потому что я сошла с ума, – проговорила она подавленно.
– Ты же говорила, что хочешь обратиться к королю, – сказал Томас, – а король там! – Он махнул рукой в сторону огненного зарева. – Так обратись к нему.
– Он мне не поверит, – заупрямилась Жанетта.
– А что мы будем делать в Бретани? – спросил Томас.
Она не ответила, а все так же угрюмо отвела глаза.
– Ты сможешь выйти за герцогского латника, – продолжал он. – Ты этого хочешь, да? Покорная жена покорного слуги, чтобы герцог смог получить удовольствие, когда захочет.
– Как ты? – вскинулась она, прямо взглянув ему в глаза.
– Я люблю тебя, – сказал Томас.
Жанетта ничего не ответила.
– Я люблю тебя, – повторил он и почувствовал себя дураком, так как она никогда не говорила ему ничего подобного.
Жанетта посмотрела сквозь лесную листву на пылающий горизонт.
– А твой король поверит мне? – спросила она.
– Как он может не поверить?
– Я похожа на графиню?
Она была оборванной, бедной и прекрасной.
– Ты говоришь как графиня, – сказал Томас, – а королевские секретари могут расспросить графа Нортгемптонского.
Он не знал, правда ли это, но хотел подбодрить Жанетту.
Она сидела повесив голову.
– Знаешь, что сказал мне герцог? Что моя мать была еврейкой!
Она взглянула на него, ожидая, что он разделит ее возмущение.
Томас нахмурился:
– Я никогда не встречал евреев.
Жанетта чуть не взорвалась:
– А думаешь, я встречала? Тебе нужно увидеть дьявола, чтобы понять, что он злой? И свинью, чтобы узнать, что от нее воняет? Я не знаю, что делать! – заплакала она.
– Мы пойдем к королю, – сказал Томас.
На