Второе: человек, помимо бестолковой молотьбы языком, производит множество других звуков. Не голосом. Хотя они, эти звуки, тоже, безусловно, принадлежат тому человеку, который их произвёл. Как объект авторского права.
Что я делал вчера?
Ну, думаю, вы уже это поняли. И как я до такой жизни докатился. Катился, катился и докатился…
Одному моему знакомому врачи рекомендовали бросить пить. И он бросил. (Молодец!) На три дня бросил. Встречаю я его на четвёртый, и он на автопилоте продвигается к дому. Я ему говорю:
– Тебе же нельзя пить!
– И я так думал, – бормочет он, – пока, вот, не попробовал. Оказалось, можно!
Наш народ не победим, это факт, во всех проявлениях собственной глупости. А я что? Я всего лишь один из миллионов.
В общем, вчера я напробовался. Но это уже потом. Ой, башка-то как трещит! Значит, выпил хорошо! Ползу на кухню, опрокидываю в себя две кружки воды и истекаю потом.
Возвращаюсь в комнату. По пути вижу гантели, которые торчат из-за тумбочки. Это наполняет меня гордостью и напоминает, что из всех видов спорта литрбол я предпочитал не всегда.
Надо что-то делать со своей жизнью. Решиться на какой-нибудь шаг, жест. Сказано – сделано.
На жест я решаюсь. Показываю сам себе кулак, но это не вдохновляет. Тогда встаю и, покачиваясь, отправляюсь за гантелями. Нагибаюсь за ними и полной грудью вдыхаю пыль, километровым слоем которой они обросли.
– Ап – чхи! – ну ни фига себе чихнул! Слышали? Чуть мозги не вылетели. Приятно осознать, что они (мозги, не сопли) ещё присутствуют, хотя вчера, похоже, они были в командировке.
Этот чих выбивает из меня мою минутную слабость (тягу к спорту) и я отправляюсь в ванную. Говорят, если полежать часик в тёплой воде, похмелье уйдёт… Щёлк.
* * *
Щёлк… Мы продолжаем нашу трансляцию из Дворца водных видов спорта. Сейчас никто не плывёт. Все просто валяются в ванне.
Итак, вчера я отправился гулять. А май нынче выдался очень тёплый, поэтому я решил одеть на себя тонкие брюки. Причём здесь брюки? Увидите, то есть услышите.
Оставив джинсы дома, я отправился на автобусную остановку. Запихнул себя в перегретый троллейбус и стал там усиленно потеть. А потел я там не один, а с другими пассажирами, которых по мере приближения к центру города, становилось всё больше.
Дошло до того, что я позавидовал шпротам в банке и, думаю, не я один.
Троллейбус приближался к центру, а я приближался к выходу, протискиваясь сквозь народ, тщетно пытаясь ни к кому не прилипнуть.
За остановку до моего пункта назначения я занял стратегический плацдарм под названием «носом в дверь», когда пассажирообмен между улицей и троллейбусом произошёл. Двери ещё не закрылись, и мой нос пытался вдохнуть в себя