Впереди показался Горбатый мостик, странное сооружение из круглых бревен через ручей Березовый. Вероятно, своей формой мостик обязан вечной мерзлоте, она выгнула бревна в трамплин. Машина не сбавляла ход.
– Держись! – крикнул Женька.
Я вцепился в поручень. Случайный попутчик – Санька – сжался в комок.
Грузовик словно присел на передних пружинах, и вдруг взвился в воздух.
– Держись! – еще раз заорал Женька.
Душа упала в пятки и снова вернулась, мы летели над дорогой, восторг было наполнил грудь. Мы – летим!
Взлетели мы очень высоко. Под нами проносились кусты, ямы, но мы все не падали! Прежний восторг моментально испарился, его вытеснил ужас. Я до побеления пальцев сжал поручень, приподнялся над сиденьем и согнул голову.
Все видели в кино, как лихо перелетают преграды легковые автомобили, особенно американские полицейские лимузины. Наверное, наш полет выглядел еще эффектнее. Грузовик-вездеход парил над землей уже двадцать восемь шагов (это на обратном пути уже промерили). Я кинул быстрый взгляд на Кота. У Женьки глаза из круглых, кошачьих, стали квадратными от страха. Если колеса встанут чуть под углом, мы даже не поймем, как разобьемся. Женька намертво зажал руль. Костяшки его пальцев побелели, как и у меня. Машина упала на все колеса.
Удар был чудовищный. Я почувствовал все свои позвонки. А «66-й», словно и не падал вниз, рвался дальше, в отступавший закат.
– Ура!!! – мы с Женькой не сговариваясь заорали от счастья.
А Санька молчал, его глаза были закрыты.
– Санька, видал?!
– Ой, хана, – сорвался стон с его губ, – Позвоночник…
– Да ну, врешь, все нормально, – испуганно выдавил Женька, тем не менее продолжая давить на газ.
Я посмотрел на мужичка. Он не врал. Изо рта тонкой струйкой текла слюна. Хорошо, хоть не кровь.
Санька открыл глаза:
– Я ничего не вижу…. Позвоночник….
Ситуация! Там люди, а тут этот урод с позвоночником.
– Тормози!
Расстелив бородача на капоте, я запустил ему руку под ватник, ощупав худую спину с выпирающими позвонками. Дела!
Наскоро осмотрев Саньку, я открыл банку водки, и, запрокинув ему голову, влил в глотку. Жить будет. Правда, хреново. Не перелом, смещение, но все равно неприятно.
– А теперь вперед! – приказал шоферу.
– А он? Вернемся!
– Нет! – я вытащил из-за пазухи пистолет, – у меня там люди замерзают. А этого никто не заставлял ехать. Можем его высадить, сделать ему костер, а подберем на обратном пути.
Вылезать Санька отказался. Забегая вперёд, замечу: и он выдержал весь этот путь, кучу километров вися на руках между кабиной и сиденьем. Вместе с водкой в него снова вошла жизнь. Русские люди крайне выносливы и неприхотливы, оттого их так нелегко победить.
– Не бросайте меня! Я сильный, я выдержу! Мне сидеть больно,