Эбби насмешливо приподняла брови.
– Да, только это было две недели назад.
– Кому как не ей знать, что я вечно путаюсь во времени! – отозвался я. – Пока, пташка!
Щёки Эбби заалели – это я смог заметить даже в скудной подсветке бара.
– Боги, не зови меня так, если не хочешь, чтобы я померла от смущения!
– Будь осторожнее, хорошо? Лучше потерпи со своими планами.
Эбби встревоженно вскинула голову.
– Почему? – она понизила голос. – Ты что-то опять видел?
Пусть она и старалась этого не показывать, но Эбби боялась моих видений – ведь ей не раз случалось стать свидетельницей сопутствующих им приступов.
В первый раз она увидела моё «озарение» (как любили называть это состояние в Ордене) через месяц после того, как я принял её в свой дом. Тогда Эбби разрыдалась от испуга, а после долго извинялась за свою слабость.
«Я больше не заплачу, – обещала она, – и буду помогать, чем смогу».
Она исполнила своё обещание. Я больше не видел её слёз, хотя и понимал, что страх Эбби никуда не исчез.
– Просто будь осторожнее, – произнёс я, избегая ответа на вопрос.
Бросив на стойку несколько купюр, я побрёл по улице. Иногда я действительно терялся в потоке времени. Бывало, пропускал целую неделю, думая, что прошло всего несколько часов. Отчасти именно поэтому Эбби отказывалась съезжать из убежища и начинать самостоятельную жизнь. «Ты же один пропадёшь!» – говорила она.
И правда, в реальности меня могла удержать только концентрация на деле или Эбби, всегда готовая вырвать меня из лап беспамятства.
Позади послышались поспешные шаги – Эбби последовала за мной.
– Лука, погоди!
Я оглянулся, встречаясь с ней глазами.
– Я всегда буду благодарна, что ты вытащил меня из той мусорки. Ты ведь понимаешь это? Многие видели меня, но остановился и помог только ты.
Как и я каждый день прохожу мимо десятков таких, какой была она. Дети, старики, больные – кто только не встречался мне на пути.
Я остановился только однажды и никогда не считал это своим искуплением или чем-то подобным. Я просто остановился и протянул ей руку, не думая о добре или зле. Я просто сделал то, что захотел сделать.
– Пожалуй, я пойду с тобой – я тоже давно не видела Нэнси, – сказала Эбби и схватила меня под руку, утягивая за собой в переулок.
В трущобах бывало и тихо, и шумно, но расслабляться было нельзя никогда. Опасность в виде бандита или вора, готового вспороть брюхо любому за несколько купюр, поджидала за каждым углом.
Однако местные жители успели свыкнуться с мыслью, что могут потерять жизнь, просто выйдя из дома. Смерть была для трущоб столь же обычным делом, как и грязь.
И свыклись они настолько, что приучили себя не замечать мёртвых тел под ногами, – они просто перешагивали через них и двигались дальше, как двигалась и сама жизнь.
Вечерами на улицах трущоб можно было встретить и наркоманов,