– О, Итан Гейдж! Ну, наконец-то мы снова союзники! – Улыбался этот недавно назначенный лорд в точности, как каирский торговец коврами. – А это прекрасная Астиза, ваша супруга? Кто сказал, что счастливых концов у историй не бывает? Вы просто ослепительны, моя дорогая.
Что ж, он был куда дружелюбнее Наполеона. Мы со Смитом сражались на одной стороне при осаде Акры, и он помнил, какую храбрость проявила тогда моя жена.
– Меня страшно беспокоит судьба нашего сына, – холодно ответила Астиза. – У моего мужа просто дар притягивать к себе самых скверных людей. – По ее тону было ясно: она не исключает Сиднея из этой категории. Честно говоря, наша с ней жизнь после знакомства с ним в Палестине пошла наперекосяк. Мы нуждались в помощи британца, но она опасалась, как бы сэр Смит не испортил дело еще больше.
– И если счастливые концы действительно существуют, – ворчливо добавил я, – то я предпочел бы выйти в отставку и осесть с семьей в Америке. Приключениями я сыт по горло; хочется, знаете ли, сэр Сидней, тишины и покоя, но боюсь, этого никогда не случится.
– Но ведь виной всему Наполеон и Леон Мартель, разве не так? – Смита не так-то просто было сбить с толка. – Вот я и пытаюсь спасти вас от них.
Он все еще был подтянут и красив и принадлежал к разряду типичных головорезов и искателей приключений, которые создали британскую империю. Книги о его подвигах заставили бы женщин падать в обморок, а мужчин – завидовать; и вот теперь он именуется лордом. Не могу сказать, что я завидовал его работе в парламенте: сидеть там и слушать все эти дебаты – такая тоска! Но я считал, что теперь, после того как мой изумруд исчез, многие из знакомых мне мужчин живут лучше меня. Будь я в более приподнятом настроении, то спросил бы у него дружеского совета, но теперь мне захотелось, чтобы эта дурацкая и наглая усмешка исчезла с его губ.
– В Фор-де-Жу мы потерпели фиаско, – сказал я.
– Я бы сказал, успех вашего побега был обеспечен прогрессом британской инженерной мысли, осуществлен благодаря гению и трудам Джорджа Кейли и Джозефа Пристли. Однако вы всегда были склонны преуменьшать свои заслуги, Итан. Не каждый отец осмелится прыгнуть с башни замка ради спасения своего сына. – Этот человек неумолимо пер вперед, как какая-то машина. – За всем этим стоит мерзавец и жулик Мартель, но теперь вы сделали правильный выбор. Мы на одной стороне. И вы были спасены не кем иным, как моим человеком, Шарлем Фротте. Эта новость достойна того, чтобы попасть в газеты, но мы должны соблюдать секретность.
– Спасен, чтобы сыграть какую-то роль в британских интригах и надувательстве? – прищурился я.
– Надувательстве! –