Тяготясь этой ерундой, Бразуль время от времени помещал статьи на острые социальные темы, и в результате один из номеров «Подольского вестника» был конфискован полицией. Газету закрыли, а на редактора наложили штраф в пятьсот рублей. Таких денег у Бразуля не имелось, и ввиду несостоятельности ему пришлось отсидеть несколько месяцев в тюрьме. Нет худа без добра. Благодаря репутации пострадавшего за свободу слова, Бразуль попал в «Киевскую Мысль», что считалось большой удачей. Газета являлась ведущим прогрессивным органом Юго-Западного края и имела сорокатысячный тираж – самый большой из всех нестоличных печатных органов. Формально её издателем числился владелец типографии Рудольф Лубковский, однако ни для кого не было секретом, что газету финансирует Лев Израилевич Бродский, самый богатый человек в Киеве, если не во всей России. При всем том, «Киевская мысль», издававшаяся на средства сахарного короля, имела левую, чуть ли не революционную окраску. На её страницах регулярно печатались статьи за подписью Антид Отто, и все знали, что под этим псевдонимом скрывается Лев Троцкий. Он жил в Вене, но ходили слухи о его нелегальных приездах в Киев, во время которых он якобы инкогнито посещает редакцию. Столь же известным автором был киевский уроженец Анатолий Луначарский, присылавший свои очерки из Италии.
Солидная подписка, доходы от розничной продажи и покровительство Бродского позволили поставить дело на широкую ногу. Редакция «Киевской мысли» располагалась в самом центре города на фешенебельной Фундуклеевской улице. У подъезда дежурил швейцар, все ведущие сотрудники имели просторные и светлые кабинеты. Одно было скверно. Бразулю никак не удавалось проникнуть в узкий круг избранных журналистов. Он мечтал писать передовицы или хлесткие фельетоны, а ему приходилось перебиваться корреспонденциями о пожарах и взысканиях за нарушение санитарного состояния.
– Погоди, вот Брейтман расширит свои «Последние новости» и пригласит нас. Тогда заживем, как Бродский. А еще выгоднее издавать собственную газету! Ходят слухи, что тебя приглашают редактировать «Киевскую копейку»? —ревниво спросил Ордынский.
– Возможно. Пока рано говорить.
– Не хочешь – не говори. Займемся делом! Ступай в храм, а мне, еврею, лучше покрутиться и понюхать снаружи.
Бразуль прошел через резные врата Владимирского собора. О соборе, завершенном и расписанном четверть века назад, говорили разное, чаще ругали его псевдовизантийский облик. Внутри собора