– Ну, ещё кто придумал? – спросила она.
Поднялось много рук, а Миша сидел и на всех оглядывался.
– А ты, Капустин, думаешь?
– Думаю.
– Серьёзно думай, спрошу тебя.
Миша перестал вертеться и начал серьёзно думать. А пока Галя Савчук рассказала свою задачу. Тоже хорошая задача. Про детский сад. Только ребята не делились на четыре группы без остатка, и два ребенка оставались в остатке. Весь класс решал, куда девать этих двоих, a Миша ничего не слышал. Он думал над своей задачей.
– Ну как, Миша, готов? – спросила Нина Дмитриевна.
– Готов.
Он встал и посмотрел почему-то на Шурика.
– На одной крыше…
– Опять про крышу? – удивился Сковородкин.
– Да не про ту. Значит, на одной крыше стояли двадцать три… стату́и.
У Нины Дмитриевны дрогнули брови.
– Ста́туи, – поправила она ударение.
– Ну ста́туи.
– На крыше, говоришь?
– На крыше.
В классе зашумели. Гиндин вытянул лицо и застыл, изображая скульптуру. Сковородкин тоже окаменел, но в другой позе.
– Спокойно, ребята. Ну что ж, это бывает. Например, на здании Зимнего дворца.
– А там на крыше? – обрадовался Миша. – И тоже двадцать три?
– Кто же кого спрашивает, Капустин? Ты меня или я тебя? Не отвлекайся.
– Ну вот, – продолжал Миша, – стояли двадцать три стату́и. Ой, ста́туи то есть.
– Ну и что же? – спросила Нина Дмитриевна.
– А потом девять… пропало.
Вера прыснула и раскатилась тонким смехом. Другие тоже не выдержали.
– Куда же они пропали?
Миша пожал плечами:
– Не знаю. Вот это и надо решить.
В классе стало весело. Нина Дмитриевна не сразу всех успокоила.
– Нескладно получается, Капустин, – сказала она потом. – Мы ведь не загадки загадываем, а задачи решаем.
Учительница говорила не сердито, и Капустин ничего не подозревал, но она обмакнула перо в чернила – значит, сейчас поставит в журнале отметку. Миша сразу забеспокоился:
– И я задачу…
– Но ты не придумал, а сказал, что готов.
– Почему? Я придумал.
– Тогда говори.
Миша кивнул встал поудобнее, а сказал только:
– Чего говорить?
– Ну дальше. Куда делись твои статуи?
– А-а, – вспомнил Миша. – Не все, а девять штук только.
– Хорошо, девять штук, – сказала Нина Дмитриевна уже сердито.
– Они это… как уж…
– Слезли, – подсказал Гиндин.
Миша улыбнулся и промолчал. Все ждали. А в голову, как назло, ничего не приходило. Нина Дмитриевна снова взяла ручку.
– Они слезли, – поспешно сказал Миша.
Класс грохнул смехом. Капустин сел. Учительница поставила в журнале двойку. В общем-то, история вроде смешная, только Мише было не смешно.
На