– Можно я лягу рядом, – словно почувствовав, спросила Лена.
Караев вдруг засмеялся.
– Смеешься, значит, дело на поправку пошло.
Нет, просто я вспомнил мейхана, в Азербайджане есть такая форма народного творчества – куплеты. Вот послушай, правда они несколько грубоваты.
Я больной, ты больной,
Приходи ко мне домой,
Будем вместе аспирин глотать
Если это не поможет,
Доктор нас в постель положит…
Будем делать маленьких детей.
Ну, и так далее.
– Хорошие куплеты, – оживилась Лена, – главное актуальные. Так я могу лечь рядом?
– Ну, если хочешь, чтобы я умер на тебе, ложись, мужики моего возраста часто умирают на женщинах.
– Да-а, Караев, умеешь ты разбудить желание в женщине, – протянула Лена.
– Послушай Воронина, почему наши отношения не могут остаться платоническими, – спросил Караев.
– Потому что мне мужик нужен, понимаешь.
– Ты даже не представляешь, сколько женщин могут подписаться под этими словами, – сказал Караев.
– Ну-ну, продолжай в том же духе, – Воронина поднялась, огляделась, – ну что ж, не знаю насчет остального, но убирается она у тебя довольно чисто, моя совесть чиста.
В дверном проеме она остановилась.
– Ничего не хочешь мне сказать, на прощанье.
– Не приезжай без звонка, – попросил Ислам.
Ушла, хлопнув дверью. Караев полежал еще немного, пытаясь заснуть, затем встал оделся и отправился на встречу с бандитами.
Татарва
Магазин, принадлежащий Караеву, находился на окраине, в одном из микрорайонов Москвы. То есть это был не совсем магазин в капитальном здании, а облагороженная торговая палатка. Дни ее были сочтены, так как московские власти в очередном приступе созидания издали указ об упорядочении торговли в коммерческих палатках. Из этого указа следовало, что все нестандартные торговые палатки должны быть снесены. Караев не особенно расстраивался из-за этого, так как этот период бизнеса давно им был уже пройден. Палатка эта подвернулась Караеву случайно, знакомый грузин предложил ему купить на паях магазинчик в проходном месте. Нодар был человеком осторожным, хотел разделить свой риск, к тому же, у него уже были две торговые точки, где на ура, расходилось дефицитное по тем временам пиво. Если бы Караев в тот момент был трезв, он бы отказался, так как не очень хорошо знал ни Нодара, недавно вышедшего из очередной отсидки, ни того человека, который пришел с этим предложением. Себя Ираклий, так звали человека, предлагал в управляющие. Но дело происходило за столом, выпито было немало, поэтому Караева долго уговаривать не пришлось. Через два месяца убыточной торговли, Нодар закатил истерику и стал требовать продажи