Пожалуй, пояснение могла бы дать только Элоиза и те, кто окажется рядом с юношей в будущем. Это было сравни с великолепным цветком, мимо которого нельзя пройти, не заметив и не коснувшись его лепестков; или как синь небес, которой нельзя не любоваться. Его глаза были глубоки, как воды океана; в его взгляде можно было утонуть, забыв даже о том, кто ты и что ты. Раствориться и стать его частью, ощущая, что хоть немного обладаешь тем, что тебя так влечёт.
Но как и океан никогда не принадлежал одному человеку, как небеса были бескрайни и свободны, так и Эдмон никогда больше никому не будет принадлежать всецело, даже если кому-то, как Элоизе, будет казаться обратное. Сердце Эдмона разбито, а осколки разбросаны и развеяны ветром в Лондоне. Он покорит ещё одну женщину, и это будет Столица, но в этот раз решающим фактором будут его знания и интеллект.
Для Элоизы сейчас непокорённой вершиной оставался Эдмон. И ей больше ничего не было нужно. Она сейчас ласково обнимала юношу за шею, не желая его никуда отпускать.
– Нас накажут, если кто-то узнает, что ты была здесь, у меня… – прошептал Эдмон, опускаясь на кресло вместе с девушкой.
– Мне всё равно… – ответила она.
– Как ты вернёшься назад?
– Найду способ… – почти касаясь его губ, сказала она.
– Зачем ты пришла?..
И почему он это спросил? Он сам не мог понять, ведь несколько минут назад он так хотел, чтобы она была рядом. Два противоречивых чувства боролись в нём: с одной стороны он не хотел, чтобы его сегодня кто-то тревожил, а потому девушка отчасти его раздражала; но с другой стороны – отвечая на её ласки – хотел, чтобы это продолжалось вечно.
– Я пришла не за чем, а за кем, – ответила она лукаво, вставая с его колен; при этом правая пола шёлкового синего халата Эдмона соскользнула, высоко обнажая его ногу. Искусительница поняла, что на нём, кроме халата, ничего не надето. – И ещё… – она замерла, остановив взгляд на его глазах, – я хочу, чтобы ты был моей моделью для эскизов. Или ты не хочешь?
– Я не сказал «нет»… – несколько безразлично ответил он, в данную минуту слабо отдавая себе отчёт в том, что от него требуется. Ему не хотелось сейчас думать. Все его мысли были переломлены надвое.
– Отлично, – она двусмысленно улыбнулась, зажгла лампу и села напротив на стул. Сперва она рисовала его так, как он сидел, потом попросила поменять позу и так несколько раз. Как ни крути, а сказать, что девушка просто талантлива – всё равно что не сказать ничего, так как наброски были восхитительны. Ведь она была лучшей в своём классе, как и Эдмон. И трудно ответить наверняка, чего в ней больше: достоинств или недостатков.
– Ну, вот, – произнесла она, закончив его портрет. – Осталось только одно…
Она