«Какое у нее страдание в глазах», – подумала Дженни.
Дело было не только во всем том, что обрушилось на девочку в Сноуфилде. Она еще очень хорошо помнила тот солнечный жаркий июльский день, когда, придя домой, обнаружила свою мать умершей от удара. И сегодняшние события заставили ее вспомнить это и заново пережить все, что было пережито тогда. Заставили резко, внезапно, грубо.
– Я уже в порядке, – сказала Лиза. – Я все еще боюсь того, что может случиться с нами. Но я уже не боюсь его. – Она посмотрела вниз, на труп, как бы доказывая верность сказанного, но тут же подняла взгляд и посмотрела прямо в глаза Дженни: – Видишь? Ты уже можешь на меня положиться. Больше я не расклеюсь.
Дженни вдруг впервые осознала, что стала для Лизы примером. Выражением глаз и лица, тоном, жестами Лиза уже бессчетное количество раз, сама не сознавая того, высказала свое уважение к Дженни и восхищение ею; уважение и восхищение гораздо большие, чем сама Дженни могла бы предположить. Не прибегая для этого к словам, девочка высказала Дженни нечто глубоко ее тронувшее: «Я тебя люблю; но больше того, ты мне нравишься; я горжусь тобой; по-моему, ты просто потрясающая сестра; и, если ты будешь со мной терпелива, я добьюсь того, что ты тоже сможешь мною гордиться и будешь счастлива, что у тебя такая младшая сестренка».
Столь видное место в мире Лизиных авторитетов явилось для Дженни полной неожиданностью. Из-за разницы в возрасте и еще потому, что она почти не бывала дома с тех пор, как Лизе исполнилось два года, Дженни казалось, что она должна быть для девочки практически посторонним человеком. Новая грань их взаимоотношений и польстила Дженни, и заставила ее почувствовать признательность к сестре.
– Я и так знаю, что могу на тебя положиться, – заверила она девочку. – Ничего иного я и не думала.
Лиза застенчиво улыбнулась.
Дженни обняла ее и притянула к себе.
На несколько мгновений Лиза изо всех сил прижалась к ней, а потом, когда они разомкнули объятия, спросила:
– Так все-таки… ты нашла какое-нибудь объяснение того, что же здесь произошло?
– Ничего такого, что можно было бы счесть разумным.
– И телефон не работает, да?
– Не работает.
– Значит, он не работает во всем городе.
– Возможно.
Они подошли к двери и вышли на улицу, на мощеный тротуар.
Оглядев молчащую улицу, Лиза проговорила:
– Все мертвы.
– Ну, мы не можем этого утверждать.
– Все, – тихо и печально повторила девочка. – Весь городок. Абсолютно все. Это чувствуется.
– Сантини не мертвы, они исчезли, – напомнила ей Дженни.
За