Но на лестнице никто их не подкарауливал.
И в холле тоже. И на крыльце.
На улице уже сгустились сумерки, быстро переходившие в ночь. Свет солнца еще был багряным, но отовсюду, откуда оно уже ушло, из десятков тысяч укромных местечек протянулись тени, похожие на целую армию зомби. Через десять минут станет совсем темно.
Глава 4
В доме соседей
Дом супругов Сантини, из камня и калифорнийской секвойи, был построен по более современному проекту, чем дом Дженни. Все углы в нем были закруглены, поверхностей, пересекающихся под острым углом, не было вовсе. Он стоял на фоне высоких сосен, словно вырастая из каменистого грунта и вписываясь своими очертаниями в склон горы, и впечатление было такое, будто этот дом не построен, но возник здесь каким-то естественным образом. В нескольких комнатах первого этажа горел свет.
Входная дверь была приоткрыта. Из дома доносилась классическая музыка.
Дженни позвонила и отошла на несколько шагов от двери, туда, где стояла Лиза. Она считала, что им не следует подходить слишком близко к супругам Сантини: вполне возможно, что они уже заразились чем-то, просто побывав в той самой кухне, где лежит труп миссис Бек.
– Лучших соседей и пожелать невозможно, – сказала она Лизе, мечтая, чтобы рассосался и исчез тот твердый и холодный комок, который она ощущала внутри себя. – Прекрасные люди.
На их звонок никто не вышел.
Дженни подошла к двери, снова нажала кнопку звонка и отступила назад к Лизе.
– У них в городе два магазина: сувениров и лыжных принадлежностей.
Музыка играла, то немного затихая, то становясь громче. Это был Бетховен.
– Наверное, никого нет дома, – проговорила Лиза.
– Кто-то там должен быть. Музыка, свет горит…
Внезапный и резкий порыв ветра вдруг закрутился вихрем под крышей крыльца, и порожденные им звуки слились с нотами Бетховена, превратив прекрасную музыку в неприятный дисгармонический шум.
Дженни распахнула дверь до отказа. Молочный люминесцентный свет лился через открытую дверь кабинета в холл с дубовыми паркетными полами и освещал небольшое пространство возле двери гостиной, в остальном погруженной во мрак.
– Энджи? Винс? – позвала Дженни.
Никакого ответа.
Только Бетховен. Ветер стих, и разрушенная было музыка снова возродилась в наступившей тишине. Третья симфония, «Героическая».
– Эй? Дома кто-нибудь?
Прозвучали заключительные аккорды симфонии, и, когда стих последний звук, музыка прекратилась. Стереопроигрыватель явно выключился сам.
– Эй?
Ничего. Ночь за спиной у сестер хранила полное молчание, и дом перед ними молчал тоже.
– Ты туда не пойдешь, правда? – обеспокоенно спросила Лиза.
Дженни посмотрела на