Вторым журналом была «Нива». А за ней появилась газета «Глашатай».
И все это лишь за год. Представляю, что мог сделать тогда Петр Алешкин, дай ему время.
Все складывалось прекрасно. И почему же кончилось крахом?
Слово автору повести.
«Крахом еще более стремительным, чем рождение издательства. Я не почувствовал, не увидел начало разложения, исток будущего краха. Не заметил лишь потому, как понимаю теперь, что по отношению к людям я романтик. Да, я знаю из книг, из газет, что есть негодяи, есть преступники, есть злодеи, есть доносчики, но я никогда не верил, что мои знакомые, друзья, окружающие меня люди могут быть завистниками, подлецами, доносчиками, я не верил, что мои знакомые могут сделать мне подлость, ведь я всем желаю добра, стараюсь делать все, что в моих силах.. Я мог кого-то нечаянно обидеть словом, шуткой, но из-за этого врагами не становятся. Мне всегда казалось и кажется до сих пор, что я лишен чувства зависти».
Зависть поселилась в других сердцах.
В писательском мире только и слышалось: Алешкин, Алешкин! Все – кого раньше затирали, не печатали, и те, кто издав двухтомник, жаждал трехтомника – шли к директору издательства «Столица» Алешкину. О «Столице» пошли слухи. В скромные комнаты на улице Писемского зачастили корреспонденты газет, радио, телевидения. Все, конечно, шли к Алешкину.
Такая картина совсем не нравилась Бежину и Панасяну, считавшим, что не к лицу им ходить под началом вчерашнего плотника. Зависть вызревала, лизала змеиным жалом сердце.
Они уединялись, как два заговорщика (впрочем, таковыми и были), думали, планировали.
Однажды, когда Алешкина не было в Москве, в издательстве появилось письмо, где директор обвинялся во всех смертных грехах. Коллективу издательства предлагалось это письмо подписать и потом отправить выше, по начальству. Кто-то подписывал, поддаваясь настойчивым бежинским уговорам, а то и угрозам. Кому-то было обещано прибавление зарплаты, повышение. Но многие подписать отказались.
Члены правления арендаторов, куда входили Бежин и Панасян состряпали постановление. Звучало оно так:
«В связи с развалом работы издательства, срывом выпуска плановых книг, разбазариванием бумаги, порочной кадровой политикой, авантюристическим стилем работы и созданием неблагоприятной атмосферы в коллективе, а также ввиду отсутствия личных качеств, необходимых для управления большим коллективом, освободить Алешкина П. Ф. от занимаемой им должности директора».
Ему вменялось в вину, что он украл из «Столицы» деньги (они пошли на журнал «Московский вестник»), что он выпустил роман Агаты Кристи, вместо того, чтобы выпускать выдающиеся произведения московских писателей (но их книги не брали, а Агату размели в два дня), что он пооткрывал малые предприятия, которые занимаются черт знает чем. Да, малые предприятия кроме книг занимались еще и картошкой, и капустой… Теперь это