Колодец с живой водой. Чарльз Мартин

попкорна, девочка внимательно смотрела наш с ней любимый фильм. Я опустился на диван как раз в тот момент, когда на экране монахини хором запели о своей главной проблеме – о послушнице по имени Мария. Настоящая Мария – та, что сидела рядом со мной на диване, – тотчас спустила на пол одну ногу и принялась отбивать такт ступней и подпевать, да так громко, что ее голос заполнил гостиную и достиг кухни. Завладев нашим вниманием и убедившись, что занавес на сцене ее жизни вот-вот откроется, Мария встала на диване и запела в полную силу. У нее был красивый, сильный голос – настоящий певческий, которым девочка с удовольствием пользовалась, хотя, конечно, ей еще не всегда хватало профессиональной вокальной подготовки. Высоко подняв брови и лукаво улыбаясь, она задавала нам вопрос, которому было уже больше полувека: что же делать нам с Марией?[6] Как решить эту сложную проблему?

      Я и Мария впервые посмотрели «Звуки музыки», когда ей было четыре. Тогда у Колина и Маргерит был сложный период – навалились какие-то дела, и друзья попросили меня посидеть с девочкой, пока они будут их решать. Я о детях почти ничего не знал – особенно о таких маленьких, поэтому включил видеокассету со знаменитым мюзиклом, который, как мне казалось, заинтересует девочку и поможет нам скоротать время до возвращения родителей.

      Я не ошибся. Музыкальный фильм очень понравился Марии, да и мне тоже. С тех пор мы смотрели его не один десяток раз. Сейчас дочери Колина было двенадцать, и она знала наизусть не только все песни из мюзикла, но и могла назвать поименно всех исполнителей оригинального состава.

      С дивана Мария перепрыгнула на стол для пула и закружилась, затанцевала на зеленом сукне, оставляя на нем изящные меловые отпечатки ступней. Ее руки то поднимались, то опускались, как крылья бабочки; при этом она лишь чудом не задевала висящие довольно низко над столом направленные лампы, но, казалось, Мария этого не замечала. С напористостью ребенка, который никогда не устает, она снова и снова пыталась добиться от «публики» бурного одобрения… с которым в последнее время наметились серьезные проблемы. Дело было, разумеется, не в Марии, а в нас, взрослых: мы уже столько раз «реагировали» на ее блестящие выступления, что просто не могли проделывать одно и то же с достаточной степенью искренности, а все наши попытки продемонстрировать подобие веселья постепенно превращали нас в толпу тугоухих кретинов, пытающихся подпевать оперной примадонне. Именно так появилась наша собственная версия ставшего почти священным музыкального номера. Вот и сейчас из кухни донесся нестройный дуэт Колина и Маргерит, больше похожий на рэповый речитатив. Что касалось меня, то я с энтузиазмом отбивал ритм каблуками и ладонями и завывал на манер койота.

      Мартышка, играющая на горшках и кастрюлях, и та справилась бы лучше. Или, во всяком случае, вышло бы у нее музыкальнее.

      Мария на столе проделала еще несколько фуэте и плие и, почувствовав, что комната медленно, но верно погружается в музыкальный хаос, замерла, подбоченившись и приподняв одну