За десять лет, посвященных нелегальному бизнесу, у меня развилась настоящая аллергия на таможенные и пограничные барьеры. При пересечении любой границы человек с таким количеством штампов в паспорте, как у меня, невольно вызывает подозрение, а я терпеть не мог привлекать к себе внимание подобного рода, даже если не вез ничего запрещенного. Проще было вовсе избегать пограничных формальностей, нужно только не попадаться властям той страны, в которую я проникал без визы. Границы между суверенными и независимыми государствами Центральной Америки всегда были достаточно прозрачными, и я не сомневался, что Сэл с компанией серфингистов не станет заморачиваться с визами каждый раз, когда ему захочется попасть из Сальвадора в Гватемалу, чтобы оседлать волну.
Точно так же собирался поступить и я.
Одна лишь американская граница представляла собой довольно серьезный барьер, но я не сомневался, что вылететь из Штатов в Коста-Рику я смогу без проблем. Трудности могли возникнуть при возвращении – особенно если я стану вести себя как законопослушный гражданин и оформлять визу каждый раз, когда поиски Сэла вынудят меня перебираться из одной страны в другую. Я не знал, насколько тесно таможни центральноамериканских государств сотрудничают с американским Управлением по борьбе с наркотиками, однако мне казалось, что, если я буду прыгать через границы, как блоха, это неминуемо вызовет подозрения, и тогда какой-нибудь чиновник непременно сообщит американским властям о странных перемещениях мистера Чарли Финна. События прошедшей ночи и последние слова Шелли, назвавшей меня «Корасон Негро», также убедили меня, что при попытке вернуться в Штаты легально меня непременно задержат на границе для подробного разбирательства. Может быть, даже ненадолго посадят в тюрьму. Я по-прежнему не знал, что именно известно УБН о моей деятельности, но рисковать мне не хотелось. Нет, отправиться морским путем будет гораздо безопаснее. На борту «Бертрама» я смогу покинуть США и вернуться обратно совершенно незаметно для властей, и хотя при этом я потеряю время, зато выиграю в надежности.
Между тем нервные движения рук Колина подсказали мне, что он хочет сказать что-то еще. Вот Колин посмотрел в окно, посмотрел на жену, потом перевел взгляд на Марию. Затем он взглянул на меня и сразу отвел глаза, и я с трудом подавил желание его поторопить. Наконец Колин проговорил:
– Я все рассказал Шелли. Прости, я не мог иначе.
– Я знаю…
Колин качнул головой, и его глаза наполнились слезами.
– Все, завязываю. – Он широко развел руки, словно хотел заключить дочь и жену в объятия. – Пора остановиться. Это слишком опасно.
Я кивнул. Многие люди в сходных обстоятельствах были склонны принимать скороспелые,