– А у есть кто живой? – кричала я во весь голос, а во тьме послышалась тихая речь, и кажется, на иностранном языке. В языках я была не сильна. Сын знал английский, да и то на слабую, безжизненную «четвёрку», поставленную учительницей исключительно за красивые глаза. Речь из колодца, похоже, была знакома лишь нашему новому другу. Он внимательно стал прислушиваться и даже бросил вниз несколько резких фраз, кажется, на немецком языке. Потом он выпрямился, вытащил упавшую в колодец косу и сел на землю, обхватив голову, руками.
– Что с вами, Александр? Объясните толком, что здесь происходит, кто сидит там на дне?
– Дети! Там сидят дети. Их шестеро, пять девочек и один мальчик. Они там уже очень, очень давно и ещё ни разу не вылезали наружу. Им страшно.
– Господи, как же они могли туда попасть? Может, с войны остались?
Ну что я говорю, с какой войны? Хотя здесь нет ничего удивительного. Нашему-то царю, вон, двести лет в обед, а выглядит вполне прилично.
– Надо бы их вынуть, не бросать же малышей! – я поделилась своими мыслями с Александром.
– Вынуть, конечно, можно, но стоит ли?
– Конечно, стоит, а как иначе? Мы же больше никогда не уснём, зная, что оставили здесь детей.
Александр, слегка улыбнулся:
– Настенька, деточка, здесь никто никогда не спит!
Да, промашка вышла. Кажется, я ещё не скоро привыкну к правилам этого мира. Александр начал разговаривать с детьми, убеждая их покинуть своё убежище и присоединиться к нашей компании. Через некоторое время он стал вытягивать ведро наверх, и мы бросились ему на помощь. Первая поднятая малышка была очень худенькой и бледненькой, лет пяти. В сереньком платьице, с белоснежными кружавчиками на подоле. Мы поставили её на землю, но она тут же села и захныкала, закрыв глаза ладошками, чтобы хоть как-то спрятать их от дневного света. В обычной, земной жизни, я бы не смогла решиться на такой физический подвиг, как вытаскивать кого-то из колодца, но здесь я даже не запыхалась. Соня утешала девочку, затем вторую и третью. Последним, шестым, вылез мальчуган с взъерошенной шевелюрой и вежливо нам поклонился.
Антошка дёрнул меня за рукав. Я обернулась и замерла. Улица опустела, а зомби стояли кружком возле нас и недовольно постанывали. Те, что были ближе остальных, трясли головами и закатывали глаза.
Наконец-то заметили! Только теперь это было совсем нежелательно.
– Чувствую, что нам пора тикать отсюда, пока мы все не оказались на глубине тёмного колодца! – сказал Антон.
Все единодушно согласились с его мнением, даже дети, не понимающие нашей речи, закивали головами. Я предложила